– Иначе… – она продемонстрировала кляп в виде члена, соединенный трубочкой с маленьким насосом. Шевельнув челюстью, Хикэри попыталась размять затекшие мышцы лица и упустила Саю из вида. Как оказалось зря…
Быстрым движением она опустошила бокал и прильнув к распахнутым губам Хикэри, влила все в нее. По вкусу очень хорошее вино…
Хикэри разделилась на две части – разум возмущался сложившей ситуации и насилию, которому ее подвергли, тело же всячески наслаждалось происходящим, игнорируя доводы разума.
Возбуждающее… Вместе с вином… Прощай, разум, встретимся утром… – мелькнула мысль, прежде чем ее в который раз стало накрывать волной возбуждения.
Следующие пару часов в памяти сохранились фрагментарно.
Щелк, Саю обессилено скатывается с Хикэри и спустя минуту начинает ласкать ее. Совсем скоро та растворяется в блаженной неге. Щелк. Она сидит на коленях Такаги, подставив грудь ее умелому ротику и откинув голову, тихо постанывает. Щелк. Наши сплетенные тела скатываются с кровати на покрытый ковром пол… Щелк. Они исступленно целуются, клянясь друг другу в любви. Щелк. Хикэри опять накрывает волной удовольствия. Щелк. Щелк. Щелк…
В какой то момент сладостное забытье сменилось обычным сном.
Проснувшись от жара и нехватки воздуха, она обнаружила, что лежит на постели, заботливо прикрытая одеялом. Руки и ноги свободны, что просто отлично… И главное к ее спине, обняв и для верности еще и закинув сверху стройную ножку, лаская своим теплом, прижимается подруга.
Такаги так и не проснулась, когда Хикэри зафиксировала сведенные вмести ее руки и раздвинутые ноги. Но после пары пощечин она открыла затуманенные глаза. она грубо впихивает в ее ротик кляп и несколькими движениями накачивает его, распирая развратный ротик со злорадной улыбкой смотрит на распятую девушку с призывно раздвинутыми ножками.
Начинает гладить ее ножки, они такие гладенькие, с нежной кожей. Сначала ласкает своей рукой внешнюю сторону, ее дыхание уже начинает прерываться…. «А в ведь мы только начали…» И без предупреждения сжимает ее соски. Из под кляпа вырвалось слабое мычание и тонкая струйка слюны.
– Теперь моя очередь – Хикэри нагибается к ее ушку.
– Продолжим? – молчание.
– А игнорировать собеседника это невежливо, Такаги. – Подумай, какой пример ты подаешь всему классу.
Увидев свое отражение в зеркале, она ужаснулась – все тело покрывали синяки и разводы, на груди и шее – засосы, на спине шикарный след острых коготков… Ванну огласила матерная тирада, в которой причудливым образом сплелись русские, японские и немецкие выражения с поминанием азиатских демонов и методов их употребления.
Не слабо оторвались… Целый час она осторожно отмывается от следов разгула и обрабатывала ссадины и царапины. Как намучилась, протирая царапины на спине, это надо было видеть. Ух, тигрица недоделанная!!! Зато, к собственному немалому удивлению, девственность осталась на месте. – Девственность… – Хикэри понимает, что улыбается как безумная, – кто бы мог подумать, что в ней до сих пор с живет вот такая романтическая девочка, которая твердо настроена найти любовь всей жизни и именно с ней лишаться невинности. Понятно, что староста – любительница садо-мазо – в эту категорию ну никак не попадает.
Удивительно, но злости на подругу за произошедшее не было. «Ну покувыркались, ну предпочла подруга побыть сверху, что с того? Можно подумать, предложи она такой вариант, я бы отказалась. Нет, но сюрпризы я не люблю. Значит получит по попе именно за это. Ой, а она там удовольствие получает, пока я тут валяюсь.»
Машинально Хикэри отмечает время – настенные часы показывают два ночи.
С наслаждением вытягивась на постели рядом с Саю, она заснула едва коснувшись подушки.
– Хи…ри! … На… … ат! … Мы … … опо……лу! – чей-то крик пытается достучаться до сознания.