"И как мы будем разговаривать?! Я что, должна кричать? Мне нужно узнать у него, где мама! А ещё, зачем я здесь. И вообще, у меня куча вопросов" — подумала Лиза.

И жестом подозвала Злату, стоящую за спиной:

— Я хочу сесть рядом с ним и поговорить. Помоги мне встать и перенеси тарелки.

Злата смотрела на хозяйку потрясенными глазами. Миледи сошла с ума?! Как можно добровольно подойти к этому человеку!

— Но… но, миледи, так не принято. Его светлость будет не доволен — ответила девочка.

— Делай, как я говорю — резко произнесла Лиза и встала.

Буран не совсем понимал что происходит. Девушка встала и направилась в его сторону. Он сразу оценил выбранное ей платье — из алого бархата, длинною в пол, облегающее её фигурку, и с таким глубоким декольте, что шальные мысли закрадывались в голову.

Девушка подошла почти вплотную, и, сев на соседний стул, бархатным голосом произнесла:

— Знаете, милорд, там, откуда я прибыла, не принято завтракать в тишине.

— В таком случае я сейчас позову музыкантов — не так понял ее Буран.

— Нет, музыканты это лишнее, просто у нас такие маленькие квартиры, ну не больше это зала, а кухни размером с этот стол. Поэтому я хотела бы сесть рядом с вами. Если вы не против — девушка невинно хлопала глазками.

Принц усмехнулся и жестом приказал принести её тарелку.

Злата не смело принесла приборы и отошла на небольшое расстояние. Лиза видела, как она боится. Но чего? Неужели этого мужчину?

Наклонившись поближе к Бурану, она почти шепотом произнесла:

— А мы можем отпустить прислугу?

— Конечно — весело ответил он и приказал всем выйти.

Увидев его улыбку и пронзительный взгляд, девушка поняла, что он как то не так понял ее.

Буран посмотрел ей прямо в декольте, оценил смелость выбранного платья и аппетитность ее форм. Девушка была так близко, что он мог бы дотронулся до ее кожи, поцеловать ее губы или шею.

— Я…вы не так поняли меня. Я просто хотела поговорить — отстранившись, сказала Лиза.

— Неужели? Ваше платье как раз располагает к разговорам — ещё одна усмешка пробежала по его лицу, в глазах появилась неприкрытая похоть.