Глава 6

«Любите книгу — источник знаний!» — в моем детстве такие призывы повторялись частенько, как из уст взрослых, так и в виде плакатов. Я полюбил. До сих пор люблю. При всем удобстве оставшихся дома интернета и электронных читалок нет более приятного способа получения тех самых знаний, чем добротная бумажная книга. На хорошей бумаге, в твердом переплете, напечатанная шрифтом, достаточно крупным для удобства чтения, но не настолько крупным, чтобы возникло впечатление, будто издатели пошли навстречу автору, не имеющему, что сказать, но желающему видеть свой труд в солидном формате. Вот как раз такую добротную книгу я и читал. «История Империи в изложении для полного курса обучения в народных школах», сочинил которую неизвестный мне Фейарн Гройт, разумеется, серьезным научным исследованием ни в коей мере не была. Как и любой учебник в любое время и в любой стране, она излагала историю государства в том виде, в каком ее, по мнению властей, надлежало видеть добропорядочным и благонадежным гражданам. Вот это и было в книге самым интересным — пробираясь по непривычным буквам и словам, я узнавал историю такой, какой ее видели наши добрые хозяева и, как я понимал, большинство населении Империи. Или, скажем так, большинство грамотного населения Империи, если вдруг грамотность была тут не всеобщей. Хотя те же Триамы, демонстрируя поголовное (мелких не считаем) умение читать и писать в лесу на самом краю Империи, на определенные мысли наводили.

Чтение стало на хуторе Триамов одним из моих любимейших занятий, и я с каким-то внутренним ужасом гнал от себя мысли о том, что будет, когда я прочту все имеющиеся в доме книги. Но пока что этот страшный для меня день оставался еще далеким. Я осилил только первый из трех томов «Истории Империи» (сейчас читал второй), «Землеописание или Краткие сведения о странах и народах Срединного континента и иных земель» некоего, довольно давно жившего Гернота Честного и «Дополнения к землеописанию Гернота Честного, написанные его учениками и последователями». Четырнадцать книг еще ждали своего часа. Точнее, тринадцать — местный букварь, а точнее, «Буковник новый для обучения чтению и письму» я тоже изучил. Просто не признался с самого начала — как-то неприлично в моем-то возрасте…

— Феотр? — в нашу с Николаем комнатку, где я сейчас в гордом одиночестве читал историю, заглянула Лора. Ну да, мое имя здесь произносили именно «Феотр». Сергей стал Сиарком, Алинку называли Линни, а Николай теперь отзывался на совсем уж невообразимое Никлаа. Тоже плюс местным. Чем больше народ переиначивает на свой лад иностранные имена и названия, тем более этот народ самодостаточен.

— Феотр, я стучала! — девушка сразу же выставила оправдание своему вторжению. Да, еще дома я замечал за собой такой грех — мог залезть в книгу так глубоко, что реагировал далеко не на все внешние сигналы.

— Ты много читаешь, — Лора произнесла это скорее утвердительно, чем вопросительно.

Ну да, много. По здешним меркам. Зато работаю меньше других, ха-ха. Корнат когда узнал, что я старше него, проникся и как-то извернулся распределять работу так, что мне доставалось заметно поменьше, чем остальным.

Да-да, мы тут работали. Не то чтобы отрабатывали свое содержание, за это Корнату Империя заплатит, а просто так, из нормальной человеческой солидарности. Работы тут хватало, и просто смотреть, как Триамы постоянно что-то делают, нам не приходило в голову. Алинка вязала и шила, Николай вообще за все брался, хотя и предпочитал что-нибудь, связанное если уж не с металлом, то с деревом, а Сергей, малый здоровый и крепкий, со смехом говорил, что лопата, грабли, вилы и прочие аналогичные инструменты с успехом заменяют ему спортзал. Я, если что-то делал, то в основном по столярной части — когда-то давно приходилось, вот руки и вспомнили, что, куда и как. Иной раз и чем-то потруднее занимался, не без того. Кстати, жизнь в лесу и работа на свежем воздухе весьма неплохо повлияли на мое здоровье. Все-таки полсотни моих лет, немало из которых были прожиты, мягко говоря, не самым здоровым образом, принесли мне кучу проблем. А тут я начал замечать, что куча эта начала потихонечку уменьшаться. Дышать легче стало, уставать начал меньше, кости по утрам не ноют, даже моя дальнозоркость куда-то делась. Экология местная работала, чистая незагаженная природа. По крайней мере, другого объяснения у меня все равно не было. Кстати, то же самое и Николай говорил про свое самочувствие, ну а молодые наши и без того здоровьем обделены не были.

— Вы все читаете много, — не унималась Лорка. — Линни говорила, у вас еще больше читают?

— Да, — подтвердил я. На какой-то развернутый разговор, честно говоря, настроя не было.

— Наверное, это очень интересно, — вот у Лоры такой настрой, судя по всему, наличествовал, и отсутствие его у меня девушку не особо и волновало. — Вы постоянно что-то узнаете… — Она мечтательно закатила глазки к потолку и на какое-то время задумалась.

Эх, девочка… Знала бы ты, сколько всякой ерунды и всяческого словесного, зрительного и прочего информационного мусора постоянно вливается в наши мозги, ты бы в ужасе спряталась. Ну да. Или подсела бы на это не хуже чем на наркоту.

— Феотр, а ты мог бы научить меня своему языку? — неожиданно спросила она.

— Лора, а зачем? — я постарался подпустить в голос побольше мягкости и доброты. — Мы учим ваш язык, не просто так, чтобы его знать. Мы разговариваем с вами, читаем ваши книги, мы, зная ваш язык, сможем жить здесь. А какая тебе будет польза от знания нашего языка? Я думаю, осенью мы уедем и тебе не с кем будет на нашем языке говорить. И читать здесь по-нашему нечего. Ты просто быстро забудешь наш язык, потому что для тебя это будет бесполезное знание.

Скорчив недовольную мордашку, девушка все же признала мою правоту. Интересно, что она придумает в следующий раз?

Да… Вот ведь выросла проблема на ровном месте… Впрочем, проблеме этой было уже почти семнадцать местных лет, а моей она стала где-то с неделю назад, когда я с удивлением заметил, что Лорка дышит ко мне явно неровно. Девчонка старалась почаще и подольше находиться у меня на глазах, а если повода для этого не было, тут же его создавала, ни капельки не заботясь о правдоподобности. Раз она вызвалась проконтролировать мои упражнения в стрельбе из винтовки — это вообще было что-то с чем-то. Лорик прямо-таки из кожи вон лезла, создавая ситуации, в которых я, как она, видимо, полагала, просто обязан был ее обнять. Как я при таком напоре умудрился избежать самострела или чего похуже, сказать до сих пор не могу. Откровенно говоря, я подозревал, дальше будет больше.