Я где-то читал, что так часто бывает: муж лишается работы, жена перестает его уважать и начинает погуливать. Неужели это правда? Или я просто устал и выдумываю всякие глупости? Вероятно, дело в том, что я сам ощущаю себя неполноценным, непривлекательным. Отсюда и проистекает моя неуверенность в себе.
Но никакие разумные доводы мне не помогали. Я был уверен, что моя догадка верна.
Аманда с удовольствием присосалась к бутылочке. В этой полутемной кухне она смотрела на меня тем странно пристальным взглядом, которым часто смотрят младенцы. Спустя немного она закрыла глазки и перестала сосать. Я положил ее головкой на плечо, чтобы она срыгнула, и отнес обратно в спальню. Уложил в кроватку, выключил ночник. Повернувшись, чтобы выйти, я увидел в дверном проеме силуэт Джулии. Она шагнула ко мне. Я замер. Джулия обняла меня, положила голову мне на грудь.
– Пожалуйста, прости меня, – сказала она. – Ты все делаешь чудесно. Я просто ревную, вот и все.
Плечо мое намокло от ее слез.
– Понимаю, – сказал я, прижимая ее к себе. – Все в порядке.
Я ждал, что напряжение, сковавшее мое тело, ослабнет, однако этого не произошло. Я был насторожен. Меня обуревали подозрения.
Из душа она прошла в спальню, вытирая полотенцем короткие волосы. Я сидел на кровати, пытаясь досмотреть окончание игры. Мне вдруг пришло в голову, что прежде Джулия душ на ночь не принимала – только по утрам, перед работой. Теперь она, приходя домой, нередко направлялась прямиком в душ, даже не поздоровавшись с детьми.
– Как прошла твоя презентация? – спросил я, выключая телевизор.
– Что?
– Презентация. У тебя же сегодня была презентация.
– Ну да. Мы ее провели. Когда техника наконец заработала, все пошло хорошо. У меня есть запись. Хочешь посмотреть?
Я удивился. Пожал плечами.
– Да, конечно.
– Мне действительно хочется узнать твое мнение, Джек.
Я отметил покровительственные нотки у нее в голосе. Я смотрел, как она вставляет диск в плеер, как возвращается к постели, чтобы устроиться в ней рядом со мной. Все очень уютно, как в прежние времена. Все еще чувствуя себя неспокойно, я обнял ее.
– Ну вот, поехали, – сказала она, указывая на экран.
Замелькали черно-белые полосы, потом появилось изображение. Джулия находилась в просторной лаборатории, обставленной как операционная. На металлическом столе на колесах лежал мужчина, к руке его была подведена трубка для внутривенных вливаний, рядом стоял анестезиолог. Над столом висела круглая металлическая пластина метров двух в диаметре. Вокруг стояло множество мониторов. На переднем плане вглядывалась в один из них Джулия. Рядом с ней застыл видеотехник.
– Ужас что такое, – говорила она, указывая на монитор. – Откуда эти помехи? Я не могу показывать инвесторам изображение такого качества. С Марса и то лучше картинки приходят. Сделайте что-нибудь.
Джулия, лежавшая рядом со мной на кровати, сказала: