– Возможно, – не стал спорить Арнольд Оскарович. – Я старый человек, теперь историю предстоит делать вам.

– Ага, они сделают историю! – вставил Николай Петрович. – Сейчас среди молодёжи модно жить так, как ты хочешь. Поэтому им до истории дела нет.

Светка бросила на него сердитый взгляд. Арнольд Оскарович это заметил.

– Николай, а почему ты считаешь, что это плохо? Почему ты думаешь, что хотения могут быть только плохими? Вот ребята думают о том, как улучшить общество. Что тут плохого?

– Я имел в виду другое, – смутился Николай Петрович.

У Лёхи зазвонил телефон. Он отошёл к окну.

– Извините, я отвечу. Да! Да, мам. Мы сейчас в гостях. Это срочно? А что случилось? Что?! Когда? Понял. Постараемся побыстрее.

– Что-то случилось? – увидев, как моментально изменилось его лицо, спросил Арнольд Оскарович.

– Да, – коротко ответил Лёха. – Ольгу убили.

– Когда? – выдохнула Светка.

– Мать говорит – ей только что сообщили по её каналам. Кто-то заложил мощный фугас на обочине, его привели в действие, когда машина Ольги проезжала мимо. Теперь об освобождении наших ребят придётся договариваться с другими людьми.

– Как же это могло случиться? – Светка никак не могла прийти в себя. – Там же все поддерживали то, что она делала.

– А таксист что говорил? – напомнил Лёха. – Прямая как рельс! А политики должны проявлять гибкость. Вот те, кто электричеством со станции торгует, и проявили гибкость. Ольга бы на уличных бандитах не остановилась и рано или поздно стала бы трясти тех, кто всю выручку от продажи электроэнергии себе в карман складывают, а не на всех распределяют. Как же глупо всё получилось! Не надо ей было во всё это ввязываться!

– Она бы не смогла просто сидеть дома, – возразил Арнольд Оскарович. – Не такой у неё характер. Она из тех, кто идёт впереди. И не всем такие люди нравятся.

– Это вы во всём виноваты! – неожиданно произнёс Николай Петрович. – Да, Арнольд Оскарович, именно вы! Это вы, сидя здесь в комфорте и безопасности, внушаете молодёжи все эти романтические идейки! Добровольцы в Испании! «Я хату покинул, пошёл воевать…» А они, как мотыльки на огонь, летят и погибают!

Арнольд Оскарович растерянно глядел на него и молчал.

– Николай Петрович, отвезите нас в город, – попросил Лёха. – Мама попросила не задерживаться.

Арнольд Оскарович наблюдал, как они усаживаются в машину, и не проронил ни слова. Слезящимися стариковскими глазами он наблюдал, как машина исчезла за поворотом, и вскоре её шум затих в спокойном весеннем воздухе. Он снова остался один.

Думал ли он тогда, семьдесят лет назад, соглашаясь курировать эксперименты с машиной времени, что это всё вот так закончится? Нет, конечно же, сомнения у него были, но тогда, в суровое послевоенное время, было не до сантиментов. Он вспомнил свои переживания во время первого эксперимента, когда Марию вместо 1993-го в результате досадной ошибки отправили в 1943-й. Как он себя тогда винил в её гибели. Но он оправдывался тем, что всё делается ради будущего страны. И вот будущее наступило, а молодые парни и девчонки продолжают погибать. Значит, он не смог ничего сделать. Или просто ничего нельзя сделать? Нельзя остановить ход истории, кидая под её безжалостный каток всё новые и новые жизни. Обмануть судьбу, заглядывая при помощи машины времени в будущее. Но он попытался это сделать, и это останется на его совести.