— Подлей немного.

Вдруг Норма охнула:

— Боже!

— Что такое? — испугался Мак.

— Только что поняла, ведь я не знаю, кофе она пьет или чай. И что ест на завтрак. Нужно купить все, на всякий случай, чтоб было. Как считаешь, пойти заказать торт в пекарне или лучше мне самой испечь?

— Да все равно.

— У Эдны торты великолепные. В смысле, совсем как домашние… Но не знаю, вдруг ей станет обидно, что я купила, а не соизволила сама для нее испечь.

— Дорогая, торт есть торт. Как она узнает, ты его спекла или Эдна Бантц?

— Коробку увидит.

— Так вытащи его из коробки и поставь на блюдо. По мне, так они все на один вкус.

— Тебе, может, и на один, но не забывай, что ее бабушка с дедушкой были владельцами этой пекарни до Эдны, она почувствует. Нет, ты прав, сама испеку. Господи, это меньшее, что я могу для нее сделать. Нет, правда. А в какую комнату поселим ее? Может, нашу отдать? Она самая уютная.

— Нет, дорогая. Она не захочет. Давай поселим ее наверху, где Линда жила. Там ей будет поспокойней.

— Да, там тише всего. Схожу потом наверх, проверю, все ли в порядке, постель и прочее. Надо постирать занавески и почистить ковер. Слава богу, я на сегодня записана к парикмахеру. — Она оглядела Мака. — Тебе тоже не мешало бы сходить к Эду постричься.

— Да ну, Норма, какая ей разница, стригся я или нет.

— Зато мне есть разница. А то опозорим ее, заявимся в аэропорт как два Элмера Фадда.[6]

Мак засмеялся.

— Я не шучу, Мак, она привыкла к окружению утонченных нью-йоркцев.

— Ну, видно, придется мне помыть машину. Без шуток.

Норма обратила на Мака взгляд, полный боли.

— Ну почему ты не дал мне покрасить дом? Я так хотела!