– Нет, ничего, – ответил я и спросил: – Куда вы ходите?

Он тихо переспросил:

– Хожу?

– Да, – сказал я – боюсь, по голосу было понятно, что я начинаю раздражаться. – Куда вы ходите?

– Не понимаю, – сказал он.

– Прекрасно вы все понимаете, – сказал я. – Джейн-стрит? Хорейшо? Перри? Бетюн? Барроу? Гансевоорт? В какой из них? – Он сглотнул. – Я ведь все равно узнаю, – напомнил я.

– Бетюн, – сказал он.

– Ага, – сказал я. Понятно: заведение на Бетюн-стрит обслуживало в основном людей более интеллектуального склада. Тамошний управляющий, Гарри, заполошный квин, один из самых высокопоставленных чиновников в Минздраве, на двух этажах расположил библиотеку – книжные шкафы выглядели так, как будто их вытащили из старинной светской комедии; спальни находились выше. Ходили слухи и о подземелье, но, честно говоря, я думаю, их распускал сам Гарри, чтобы звучало еще увлекательнее. Я в последнее время хожу на Джейн-стрит, где все организовано более прозаично: ты приходишь, получаешь за чем пришел, уходишь. В любом случае я испытал облегчение: глянуть наверх и увидеть, что оттуда на тебя смотрит муж внучки, – так себе удовольствие.

– У вас кто-нибудь есть? – спросил я.

Он снова сглотнул.

– Да, – тихо ответил он.

– Вы его любите?

На этот раз сомнения в его голосе не было. Он посмотрел прямо на меня.

– Да, – сказал он, и голос его звучал твердо.

Мне стало ужасно грустно. Я собираюсь выдать свою бедную внучку за человека, который готов защищать ее, но который ее никогда не полюбит, по крайней мере такой любовью, о которой мы все мечтаем; бедный мальчик, который никогда не сможет жить так, как следовало бы. Ему всего двадцать четыре; когда тебе двадцать четыре, твое тело предназначено для удовольствия, и ты постоянно влюблен. Я внезапно представил лицо Натаниэля в ту пору, когда впервые его увидел – роскошная темная кожа, приоткрытый рот, – и отвернулся, потому что боялся заплакать.

– Сэр? – мягко сказал он. – Доктор Гриффит? – Таким голосом он будет разговаривать с Чарли, подумал я и заставил себя повернуться к нему с улыбкой.

В тот же день мы договорились об условиях. Приданое его не слишком интересовало, и, подписав документы о намерении, мы вместе спустились; его брачная карточка лежала у меня в портфеле.

На тротуаре мы снова поклонились друг другу.

– Я очень жду встречи с Чарли, – сказал он, и я ответил, что Чарли тоже наверняка будет очень рада с ним познакомиться.

Он пошел в другую сторону, но я окликнул его, он развернулся и снова приблизился. Я некоторое время не знал, как сформулировать то, что хочу сказать.