– Учитывая все, что ты мне сейчас рассказала, у меня возникло впечатление, что Кэролайн становится для тебя реальной в моменты предельного нервного напряжения. – Звук ее голоса начинает меня успокаивать, и когда она продолжает делиться своими идеями, я чувствую сильное облегчение. – Вы встретились в первый учебный день. Ты тогда была немало встревожена, но слова Алексис только усугубили твое состояние, и, возможно, поэтому твое сознание стало искать… новый способ справиться со всем этим стрессом.

Стягиваю одеяло с головы, чтобы получше рассмотреть ее лицо.

– И этот способ сработал. Отныне Кэролайн стала появляться всякий раз, когда ты остро в ней нуждалась. После ссоры с «Восьмеркой». Когда ты нервничала перед тем, как спуститься по узкой лестнице вслед за Поэтами. Когда тебе предстояло твое первое выступление со сцены. А сегодня она появилась как раз после того, как ты рассказала подругам об Эй-Джее, верно?

Мысленно возвращаюсь к тем событиям, о которых упомянула Сью, и к тем, о которых она ничего не сказала. Всякий раз, когда меня что-то сильно расстраивало и мне хотелось написать новое стихотворение, Кэролайн тут же появлялась у своего шкафчика. Мы много шутили об этом, как нам казалось, совпадении. А потом вместе шли в театр.

– Твое сознание нашло выход – и, надо отметить, весьма неплохой, и чем чаще этот способ тебе помогал, тем реальнее Кэролайн для тебя становилась. – Сью тянется к своей чашке и отпивает чай, наблюдая за мной, словно дает мне время осмыслить ее слова.

– А бывало такое, что она надолго куда-нибудь пропадала? – уточняет она.

Задумываюсь над ее вопросом и вспоминаю, что в последнее время перестала встречать ее у шкафчиков по утрам, хотя раньше мы пересекались там ежедневно. А еще я никогда не встречала ее на переменках.

– Последние несколько недель мы виделись только в «Уголке поэта».

Что ж, это подтверждает теорию Сью. Мне всегда немного тревожно спускаться туда в обеденный перерыв. Я боюсь, что «Безумная восьмерка» пойдет за мной следом и узнает об «Уголке» и о Поэтах, а я стану предательницей. Это все будет моя вина. Пока дверь «Уголка» не запирают, я всегда сижу как на иголках. И только потом расслабляюсь.

– Итак, более года назад ты прочла о девушке по имени Кэролайн, а потом вроде как и забыла о ней, но на самом деле она осталась в глубинах твоего подсознания. Ты наделила ее теми чертами, которых тебе очень не хватало. И она стала тем самым добрым, успокаивающим голосом, который тебе было так важно услышать.

Все эти наблюдения (особенно последнее) дарят мне облегчение, как часто бывает с неоспоримыми фактами.

И все же Сью говорит так, будто у всего этого кошмара есть вполне логическое объяснение, будто он имеет смысл, но я так совсем не считаю. Это настоящее безумие.

– Сью, скажите уже как есть. Я сошла с ума.

Сью замолкает на целую минуту. Она смотрит на фонтан и, как мне кажется, думает о том, как бы потактичнее сообщить мне эту новость.

– Сошла с ума… – наконец повторяет она, не сводя глаз с воды. – А знаешь ли ты, какое определение словари дают слову «сумасшедший»?

Отрицательно качаю головой.

– Сумасшедший – это и безумный, и исключительный, то есть не такой, как другие. Довольно широкое понятие, согласись.

Киваю.

– Сумасшедший – невероятно субъективная категория. Я бы не стала так называть никого – а тебя тем более. Видишь ли, Сэм, твой мозг функционирует по-особому. И из-за этой его особенности ты смогла познакомиться с таким чудесным человеком, как Кэролайн. Такой возможности нет больше ни у кого.

– То же самое можно сказать и о вашем пациенте Энтони… который еще умел слышать цвета.