«Неужели, никто не поможет? Не услышит? Не спасёт?» - и Руслана нет рядом…
- Ты пахнешь мёдом и ванилью, - Мансур склонился надо мной, намотал прядь волос на руку и стал жадно обнюхивать, издавая при этом звериные дикие звуки наслаждения, от которых противно до тошноты, настолько, что выворачивает душу наизнанку и хочется выть... Такой униженной и грязной я не чувствовала себя никогда. Почему некоторые мужчины считают, будто им позволено всё?
- Как вы так можете? - прикрыв веки, беззвучно плачу. Меня колотит крупной дрожью, и совладать с этим состоянием, грозящим перерасти в истерику или даже нервный срыв, не могу.
«Хоть бы о жене и детях подумал, если на родного брата наплевать… остановился бы, пока не поздно…».
- А ты не сопротивляйся, - обхватив мой затылок, он потянул на себя за волосы, заставляя посмотреть на него.
- Отпустите… пожалуйста… - от слёз всё расплывается, пелена стоит перед глазами, а висящая одинокая лампа на потолке дополнительно ослепляет.
- Нет, хазйоI*… - протяжно произнёс Мансур, обрисовывая контуры моего лица (прим. красавица). - Разденься, покажи себя. Хочу увидеть и потрогать твоё тело. И, может быть, отпущу тебя потом.
Отрицательно помотала головой.
- Тогда я сам справлюсь, - он резко выпрямился во весь высокий рост, меня тоже дёрнул вверх за собой.
Попытался снять мою сорочку, но я увернулась, вцепившись в тонкую ткань, и получилось так, что он разорвал её точно по центру спины. Перехватила рваные края на груди, не позволяя обнажить себя полностью. Мансур зажал меня в углу своим мощным телом: целует шею, плечи, гладит бёдра, задирая подол сорочки, под которой ничего нет…
Сейчас он возбуждён и неуправляем…
«Руслан, спаси…» - понимаю, насколько глупо молить о помощи на расстоянии, только я в отчаянии. Больше отпор дать не смогу, сил бороться не осталось…
- Помогите!!! - вновь закричала, уже ни на что не надеясь.
В этот момент дверь бани с грохотом открылась, а внутрь влетели родители.
«Меня услышали! Хотя казалось: прошли долгие, мучительные, изнуряющие часы, а не считанные минуты пролетели» - испытав облегчение, слёзы хлынули с новой силой.
- Сын… - прошипел сквозь зубы отец. - Убери от неё руки, пока лично не отрубил их тебе…
И вроде не повысил голос, но сказал настолько угрожающе, что мурашки пробежали по коже от этого яростного звучания. Я даже не сразу обратила внимание, на кого именно направлена гневная эмоция. Главное: Мансур убрал свои ручищи – это всё, что волнует сейчас.
- Она сама себя предложила, - возразил в ответ он.
«Что за бред?».
- Нет! - я рухнула на пол, ударившись коленками, и зарыдала – обида вперемешку с болью вырвались на волю. Вдобавок, усталость навалилась и ядовитая тоска по любимому мужчине.