Грекова тихо ахнула.
— Как хорошо, что вы пришли, — прошептала она. — Я уже не знала, что мне одной со всем этим делать… Подождите меня, пожалуйста, сорок пять минут. Сегодня у меня больше нет уроков. Этот последний…
Спустя час они ехали в автобусе к ней домой, и Лида рассказала о своей первой встрече с Романом.
…С мужем она разошлась несколько лет назад, жила вдвоем с дочкой. 23 февраля был праздничный вечер, окончился поздно. На улице холодина, свободного такси, как водится, не было, и Лида голосовала всем машинам подряд. Наконец одна притормозила. За рулем сидел молодой человек. Она попросила подвезти до дому и протянула два рубля, но водитель, улыбнувшись, денег не взял.
В машине было тепло, уютно. Мало-помалу они разговорились. Лида и не заметила, как к дому приехала.
— Хотите, я завтра за вами к школе подъеду? — предложил Роман.
— Спасибо, но завтра обычный день. Не праздник. Я прекрасно доберусь автобусом. Мне это привычнее.
Поблагодарив, Лида пошла к подъезду.
— Тогда до завтра! — крикнул он вдогонку. — Буду ждать с двенадцати.
Конечно, она не придала этим словам никакого значения, но наутро, во время урока, случайно подойдя к окну, увидела стоящий напротив школы знакомый «Москвич». Лидия не была сторонницей легких знакомств и в этот раз ушла из школы через другой выход. Но и на следующий день ровно в двенадцать «Москвич» стоял на том же месте, а Роман ходил подле машины и всматривался в школьные окна. Это смутило учительницу. В школе всегда есть ученики, которые вместо классной доски глазеют на улицу, и ни к чему было давать им повода для размышлений. На перемене Лида вынуждена была выйти и прямо заявить об этом Роману.
— Раз мое присутствие здесь непедагогично, — серьезно сказал он, — может, мы посетим сегодня театр? У меня как раз есть два билета.
— Нет, — твердо ответила Лида. — Я замужем.
— Неправда, — так же твердо сказал он. — Вы не замужем. И я очень прошу вас пойти со мной в театр.
— …Вот так мы и встретились, — задумчиво произнесла Лида, и Плотникову показалось, что она сейчас заплачет. — Потом было много встреч, много радости. Дочь очень привязалась к Роману, и две недели назад он предложил подать заявление в загс. А я попросила его еще раз хорошенько все обдумать, поскольку я старше его на целых пять лет. Мне тридцать два. Но об этом после, мы уже приехали…
Они направились к пятиэтажному дому в ряду других таких же, которыми лет десять назад обозначился новый городской район. Лида шла чуть впереди, и они почти не разговаривали. Плотников хорошо понимал состояние женщины: видимо, у нее не было ни сестры, ни близкой подруги, кому она могла бы излить чувства от потрясения, обрушившегося именно тогда, когда все так благополучно складывалось. Но ведь его задача в том, чтобы не упустить, найти в воспоминаниях убитой горем женщины след, ведущий к раскрытию обстоятельств катастрофы. Если, конечно, он есть, этот след. А если нет? Тогда, по крайней мере, Плотников даст ей выговориться, постарается найти искренние слова утешения. Он много взрослее Лиды, опытнее и повидал на своем веку всякого-разного предостаточно…
Они вошли в квартиру, однокомнатную, как и у Плотникова, и этот факт почему-то еще больше увеличил его симпатию к учительнице.
— Располагайтесь, Павел Антонович. Разговор у нас, видимо, будет долгий, — сказала Лида. — Дочка придет нескоро, она на «продленке». Я поставлю чай.
Пока она хлопотала на кухоньке, инспектор осмотрелся. В стандартном убранстве комнаты ничего лишнего. Тахта, стол, стулья, телевизор. На стене небольшая фотография улыбающегося молодого человека. Того самого, которого Плотников вытаскивал из горящей машины. К фотографии снизу приколота свежая еловая веточка.
— В прихожей висит Ромин костюм, — раздался из кухни голос хозяйки. — Наверное, вещи по закону должны были забрать родственники, но мне хотелось оставить себе что-нибудь на память. Можете, если вам надо, посмотреть в карманах, но там одни пустяки: платок, расческа, пачка сигарет.
— А документов там случайно нет? Водительских прав, паспорта? — спросил инспектор, помня, что при погибшем ничего не нашли.