— В порядке, в интернате. В общем, ждем к семи. Целуем. Пока.
— Пока, — произнес Плотников растерянно, держа трубку у самого уха. Он только сейчас сообразил, что с утра должен снова быть на месте аварии, а в телефоне уже раздавались короткие гудки.
«Вот досада, — подумал Павел Антонович, — совсем память прохудилась. Ну ладно, что-нибудь придумаем. Не из таких кюветов выскакивали».
Сейчас, после трудного дежурства, следовало в первую очередь помыться, а потом думать о чем другом. Плотников быстренько разделся, встал под душ. Теплые упругие струйки приятно массировали уставшее тело. Потом он облачился в еще женой подаренный мохнатый халат и улегся на раскладушку. Спать на их общей с Валей кровати было выше его сил. Он хотел еще почитать газету, но та выпала из рук, едва Плотников коснулся головой подушки. А спал он плохо, тревожно и видел летящий под откос автомобиль. И еще, то ли во сне, то ли наяву, думал о том, что в баке у «Москвича» оставалось мало бензина, потому и взрыв был несильный, похожий на хлопок. И хорошо, что они с Сергеем все-таки сумели загасить пламя… Но главным, что беспокоило его даже в забытьи, был последний взгляд водителя, полный немого укора…
Плотников, прижав к себе Котьку, давнул кнопку звонка. Послышалось шарканье шлепанцев, и дверь открылась без всяких расспросов: кто там да чего там.
— Заходи, — сказал Панков буднично, как будто только и делал, что ждал прихода Плотникова, да еще с ребенком на руках. — Привет.
Он был низенький, с заметно выпиравшим брюшком и сейчас, лысый, в несвежей рубахе и вылинявших галифе, явно проигрывал перед выбритым и подтянутым Плотниковым. Из спальни заинтересованно высунулась жена и почти пропела:
— Здравствуйте, Павел Антоныч, проходите. Василий, не срамись, мигом переодевайся. На службу скоро.
Панков что-то буркнул в ответ, но быстренько подался в другую комнату.
— Доброе утро, Клавдия Петровна, извините за ранний визит, — сказал Плотников.
Она уже стояла перед ним, полная, широкая телом, в аккуратном домашнем халате, и, улыбаясь, снимала с его рук еще не совсем проснувшегося Котьку.
— Что это вы, Павел Антоныч, мы вам завсегда рады, какие могут быть извинения. А это, конечно, ваш внук, Павлик или Костя?
— Котя! — солидно выпалил мальчуган. Он уже проснулся.
— Вот какая просьба, Клавдия Петровна, — смущенно начал Плотников. — Мне внука сегодня оставить негде, дело есть одно. А у него еще с животом что-то, и дочь просила…
— Все понятно, Павел Антоныч. Ни о чем не беспокойтесь, где пятеро, там и шестеро, — рассмеялась Панкова. — Дадим мальчишке травки, и все как рукой. У меня опыт в этих делах имеется…
Вернулся Панков, выбритый, в форме, блестя в полумраке прихожей начищенными сапогами.
— Пошли, Антоныч, хлебнем чайку.
— Вчера сына провожали. Все сбережения спустили, — весело сказала Клавдия. И вдруг разом пригорюнилась, крепче обняла Костика. — Где сейчас наш Петенька? Уже небось везут, куда — неизвестно.
— Сказал же тебе, пока под городом они, — грубовато-нежно объявил Панков. — Курс молодого бойца будут проходить… Может, сумеем еще повидаться.
— Бойцы вы, бойцы, — вздохнула Клавдия, внимательно оглядев их обоих, мужа и Плотникова. — Не можете вы без этого. Нет чтобы дома сидеть.