Они молча сидели в полной идиллии, их руки и ноги сплелись как ветви деревьев. Только посетители кафе, проходящие в уборную комнату, беспокоили Тимура. Мужчины всех возрастов, рас и мастей, проходя мимо них, не отводили масляных взглядов от Веры. Их даже не смущало, что девушка была не свободна и сидела не одна, они не скрывали своих грязных желаний. Сама Вера почувствовала волнение Тимура. Он больше не мог этого терпеть. Он оплатил счет и молча, спеша, вышел из кафе. Вера поспешила за ним.

— Подожди, ты очень быстро идешь. Что случилось? Я что-то сделала не так?

Он резко остановился. Она поравнялась с ним. Глаза их встретились.

— Я должен… должен знать… Ты моя? — собравшись духом, спросил Тимур.

— Конечно, я твоя. Твой Лисенок, — гладя его по волосам, улыбаясь, сказала Вера.

— Нет! Ты не поняла, Вера… — вздыхая, сказал Тимур. Я должен понимать…

Она все хорошо понимала.

— Я твоя и только твоя, — ответила Вера и закрепила свои слова поцелуем.

Вернувшись, на пороге дома Вера встретила удивленную мать и сестру. Марго посмотрела на часы: без пяти десять вечера.

— Что-то случилось? Все нормально? — спросила Ника, переглядываясь с Марго.

— Зашибись, сестренка, — с улыбкой сказала Вера.

— Вот это да. Первый раз пришла вовремя, — сказала Маргарита.

— Ты опять недовольна?

— Довольна, просто поражена. Я не пойму, ты пьяна? — рассматривая дочь с ног до головы, спросила Маргарита.

— Трезвая я, — Вера дыхнула матери в лицо в подтверждение.

— Мама, ты не видишь? Да, она пьяна от любви, — хихикнув, сказала Ника.

— Тимур сказал, что не надо расстраивать маму. Сказано — к десяти быть дома, значит, к десяти, — сказала Вера. — Он хороший, а ты не хочешь с ним знакомиться.

— Все равно это ничего не решает. Один раз это не считается. Мне его здесь еще не хватало, — размахивая руками, пробормотала Марго и ушла в свою комнату.

Лежа в кровати, Вера думала о Тимуре, о прошедшем дне. На столе возле окна в вазе стояла алая роза, подаренная им. Ей столько раз дарили огромные красивые букеты. Но эта одинокая роза, одна сторона которой освещалась светом от уличного фонаря, а другая оставалась в тени, была прекраснее всех. Так и в тени оставалась ее будущее с ним. Что ее ждет дальше, она не знала, но жизнь начинала обретать смысл. Эта неизвестность будоражила и возбуждала ее. Под порханье крыльев бабочек, которых становилось день ото дня больше в ее животе, она уснула.