И я собиралась прыгнуть с балкона?! Чушь собачья!

– Нет. Не верю, – это прозвучало резко и категорично.

– Изволь.

Голова снова закружилась, и я привалилась спиной к стене, чтобы не упасть. А потом вспомнила. После увиденного мной я сидела и писала с маниакальным упорством секретаря, ведущего протокол. Рядом стояла бутылка, пустой бокал и вазочка с подтаявшим льдом. Я так ничего и не выпила, хотя собиралась. В наших воспоминаниях весь кошмар древности происходил не только с Дэей, но и со мной. Я чувствовала боль. Я убивала. Я сходила с ума, дрожала в лихорадке и готовилась к смерти. Ужас и ненависть обрушились на меня всей своей силой, повозили о камни, сдирая остатки самообладания и уволокли в открытое море отчаяния. Когда я отложила ручку, меня трясло, а в голове не было ни единой связной мысли. Я как следует приложилась к бурбону, залпом глотая обжигающий горло крепкий алкоголь, и направилась на балкон.

Собственные действия в воспоминаниях были смазанными и размытыми, как в полузабытьи. Я рванула на себя дверь, вдохнув влажный прохладный воздух – и, как есть, в откровенной темно-синей шелковой сорочке шагнула вперед. Вот тут-то и произошло нечто донельзя странное. Мир сжался до крохотной точки, и я почувствовала, что Дэя пытается вернуться, но не может. Не может, потому что я упорно шла вперед, забиралась на перила, а она ровным счетом ничего не могла с этим поделать. Сидя на перилах, я слизывала соленые капли, застывавшие на моих губах – истерика начинала набирать обороты, подставляла ветру лицо и смеялась, как ребенок, взлетающий вверх на качелях. А потом подалась вперед. Внизу раскинулся крохотный город: малюсенькие машины и люди, которые казались ненастоящими. Миниатюрные заведенные механизмы, призванные исполнить ту или иную роль. Крохотные мерцающие вывески, едва различимые названия. Этакий игрушечный набор «Ночной Сиэтл». Единственное, что отделяло меня от последнего шага и падения в мир иной – напряженные пальцы, сжимающие прохладную поверхность.

Ночная прохлада отрезвляла, но я понимала, что готова расслабить ладонь и закончить все в один миг. Хватка начала слабеть, но я одним движением повернулась и спрыгнула на балкон. А дальше – провал, темнота.

Ошарашенная увиденным, я несколько минут молчала. Что же это было, на самом деле? Дэя не смогла меня развернуть, но смогла остановить. Но она ли это сделала или же я сама? Кажется, дело не только и не столько в требующем пристального внимания ритуале и не в том, что ей пришлось ловить меня на перилах. Дэя сама не поняла, что произошло, почему аватар вышел из-под контроля. И…

– Ты ведь тоже не знаешь, ты меня остановила или я сделала это сама?

Молчание. Пауза уже грозила затянуться, когда я услышала:

– Скоро ты снова его увидишь.

– Кого? – кажется, я уже знала, о ком она говорит, но надеялась, что ошиблась.

– Нашего мужчину. Ты влюбилась, кажется.

Что это ещё значит, «нашего»?

– Я не влюбилась, – кровь прилила к моему лицу, а потом столь же быстро отхлынула. Так, я не поняла, кто все-таки контролирует мое тело?

– Вот и проверим.

Мне не хотелось ничего проверять, и втягивать его в свою историю – тем более. Что до приключений Дэи-Ниайре, упасите его все, кто только можно, от такой радости. И все же, когда я вспоминала выражение его лица – немного отстраненное, как будто он пребывал в другой реальности, взгляд серо-голубых глаз, бегло скользнувший по мне, когда он остановился, чтобы извиниться, меня бросало в жар. И его голос… Мать вашу, его голос – это просто сигнал к оргазму. По крайней мере, для меня.

Он всего лишь извинился, а я как будто час смотрела зажигательную качественную порнуху. Сравнение… да, не лучшее. Но эффект был тот же.

– Он забавный, – подала голос Дэя.

– Для тебя все люди забавные.

– Люди либо пища, либо развлечение. Вот он забавный.