— Я буду стрелять, — заорала я, поднимая пистолет.

Было такое ощущение, что темнота пульсирует, но никто не показывался из нее.

Я попыталась вспомнить, как выглядит наш коридор. Так, двенадцать ступенек. Я сделала первый шаг. Ноги начали подгибаться, но я удержалась. Пистолет казался невозможно тяжелым, и рука стала подрагивать, когда я пыталась прицелиться в темноту перед своими глазами.

Еще один шаг, еще один. Я поскальзывалась на каких-то обломках на полу, и тяжесть жилета на моих плечах тянула меня назад, пока я не восстанавливала равновесие.

Я взяла пистолет обеими руками и пошла по коридору вдоль стены, глядя в темноту.

Вдох, еще один.

Я подошла к ванной и открыла дверь. Боковым зрением я видела расплывчатое бледно-желтое пятно — занавеска Казалось, она висит прямо в воздухе. Я водила пистолетом туда-сюда, а свободной рукой ощупывала пространство перед собой, которого не видела.

В ванной никого не было.

Отвернувшись, я нацелила пистолет на комнату Лэйси. Мне была видна лишь размытая линия света под дверью. Возможно, это свет от телевизора. Я тянула руку, пока не нащупала ручку, а потом изо всех сил распахнула дверь. В центре комнаты передо мной возникло голубое свечение от экрана. Я водила пистолетом из стороны в сторону, пытаясь сфокусировать боковое зрение. Ничто не двигалось. В дочкиной спальне царила тишина, но я не знала, чем она объясняется — тем, что я ничего не слышу, или тем, что внутри ничего нет. Я сделала еще один шаг, и моя нога обо что-то зацепилась. Сердце бешено заколотилось.

— Лэйси, — прошептала я. Упав на колени, чтобы не поменять угол жидкости внутри детектора, я начала шарить по полу, пока мои руки не нащупали препятствие. Тафта. Платье с конкурса. Я подняла его, словно могла защитить свою девочку, собирая ее вещи, но остановилась и позволила платью выскользнуть из рук.

Я вышла из дочкиной комнаты и двинулась по направлению к своей, расположенной в конце коридора. На стене справа развешаны семейные фотографии. Я считала их, дотрагиваясь одной рукой, а второй сжимала пистолет, с каждым шагом погружаясь все дальше в семейную историю. Кровь вытекала из уха и капала на блузку. Пот смешивался с крошечными частичками пыли и щипал глаза. Казалось, коридор уплывал от меня, тонул в беспросветной мгле.

Я попробовала нащупать дверь, но она исчезла в темноте, словно ее отрезали. Я прижалась к стене и постаралась вытереть глаза от пота и пыли, но это не помогло.

Дыши. Сделай вдох и иди.

Спиной я чувствовала рамку от фотографии. По форме я догадалась, что это снимок маленькой Лэйси, сидящей на плечах у отца.

Я слышала, как глухо колотится сердце, его стук напоминал удары кулака об стену. Я потрогала детектор и почувствовала через него вибрацию сердца, словно кто-то зажег запал.

— Я все еще здесь, сукин сын, — прошептала я.

Казалось, что-то мелькнуло в темноте в нескольких сантиметрах от моего лица. Я чиркнула дулом пистолета. Все равно что целиться сквозь чернила. Пусто.

Я провела рукой по стене, пока не добралась до дверной коробки, а потом и до ручки. Сколько времени прошло? Тридцать секунд? Минута? Слишком много.

Одним движением я повернула ручку и бросилась в темноту перед собой. Дверь распахнулась, и впереди замаячило расплывчатое пятно света. Я видела вместо своей спальни бледно-серый квадрат с ореолом света по краям. Я озиралась по сторонам, не опуская пистолета, в поисках хоть какого-то намека на движение, на свет, на все, что угодно, что подскажет мне, где Габриель.

— Лэйси! — заорала я.