— Ты серьезно на ее стороне? — я одарил маму тяжелым взглядом.

Она взяла мою ладонь, крепко ее сжав.

— Я всегда буду на твоей стороне. Ты знаешь это. Я люблю тебя и хочу для тебя лучшего, а Изабель — это как раз и есть лучшее для тебя.

— Я не могу простить ее за это. Она… она предала меня.

— Нет, она сделала глупость, чтобы попытаться помочь человеку, которого любила. Мы все делали глупости, Нокс. Я провела четыре года, наблюдая, как твой отец уничтожает тебя, причиняет тебе боль, заставляет тебя чувствовать себя ужасно. Четыре года я позволяла ему наполнять тебя виной, раскаянием и болью, потому что любила его. Я любила его и думала, что смогу все исправить.

— Ты не смогла.

— Нет, не смогла, не в этом случае. Но я все равно пыталась. Моя ошибка, потому что это причинило тебе такую боль, и как мать, я всегда буду нести бремя вины за то, что подвела тебя.

— Ты не подвела меня, — сказал я. — Ты спасла меня. Если бы ты не развелась с папой и не забрала меня...

— Изабель любит тебя и хочет быть с тобой. Ты тоже любишь ее. Твоя вера в то, что ты причинишь ей боль, что ты опасен, очень ошибочна, малыш. Знаю, что ты не можешь этого увидеть, потому что твой отец причинил слишком много вреда. Вот почему тебе нужно поговорить с ним.

Я дико дернулся, пролив чай на руку. Вытер его о рубашку, уставившись на маму.

— Ты серьезно?

— Да. — Она коснулась манжета своей рубашки. — Я говорила с ним сегодня.

У меня отвисла челюсть, и я наклонился вперед.

— Ты говорила с папой.

— Да. Я взяла его номер телефона у Изабель и позвонила ему.

— Что он сказал?

— Он извинился передо мной. Теперь, думаю, тебе нужно услышать, что он хочет сказать.

Я уставился на свои дрожащие руки.

— Не знаю, смогу ли я поговорить с ним.

— Я понимаю, это трудно, — мама сочувственно посмотрела на меня, — но, если ты хочешь жить дальше, если хочешь найти счастье с Изабель, должен попробовать, милый.