Андрей вновь поднялся:

– Чисто из интереса. Но ладно. Короче, хватит пустых разговоров. Я сейчас испаряюсь. Фотографию и досье заберу с собой. Ты же завтра на службу не выходи. Позвони, что заболела дочь. Будь дома. Отвечай только по мобильнику и только мне, номер знаешь, к городскому телефону не прикасайся. Ну и, естественно, никому, даже собственному бывшему мужу, дверь не открывать! Я прокачаю обстановку с утра, ближе к обеду свяжусь с тобой. Уяснила? Проводи меня и ложись спать.

Москвитин в сопровождении хозяйки вышел в прихожую, аккуратно открыл внутреннюю дверь, посмотрел в объемный «глазок». В коридоре никого. Тихо приоткрыл металлическую дверь, замер, чутко вслушиваясь в тишину подъезда. Так простоял около минуты. Похоже, и подъезд «чист». Подмигнул Насте и вышел на площадку. Женщина тут же бесшумно закрыла двери. Москвитин начал спуск. Вышел к арке тем же путем, которым пришел от нее к Насте, через подвал. На прежнем месте, где останавливался час назад, вновь замер у угла. Навел «бинокль» на «Форд». Молодчики продолжали находиться в машине. Похоже, они вздремнули, так как оба откинули головы на подголовники своих сидений. Андрей взглянул на часы: 4.32. Пока он дойдет до своей «Хонды», пока вернется домой, будет как минимум полшестого. А в 6.30 вставать. Но час на сон для спецназовца – это время! Не знал майор Андрей Москвитин, что видел Анастасию Ковалеву в последний раз. И что уже сегодня узнает страшную новость о судьбе той, с которой только что разговаривал, и об участи ее дочери с бывшим мужем, так некстати решившим наведаться в Москву. И что события, последовавшие за этой новостью, резко изменят всю жизнь и самого Москвитина. Андрей не знал этого, хотя и уезжал от кинотеатра домой с тяжелым предчувствием, но в надежде, что на этот раз интуиция его обманывает.

Анастасия заблуждалась, когда посчитала, что ее визит в кафе «Каприз» и совершенно случайное свидетельство встречи своего непосредственного начальника с одним из известных чеченских террористов останутся незамеченными. Да, штатных телохранителей Оболенского в кафе не было и быть не могло, но во втором зале все же присутствовал тот, на кого она не обратила внимания. А именно личный помощник генерала, капитан Григорян, сидевший за столиком напротив кабины шефа, лапающий сидящую у него на коленях шлюху, но не забывающий внимательно отслеживать обстановку в зале. Он-то, скрытый проституткой, и заметил Ковалеву, когда та проследовала в туалет. Появление Анастасии сильно встревожило верного пса Оболенского, Григоряна. За соседним столиком находились два молодчика, люди самого Григоряна, к спецслужбе отношения не имеющие. Как только Ковалева вернулась в зал, держа в руке толстую автоматическую ручку-фотоаппарат, капитан понял, что Ковалева засекла Оболенского с чеченом и сделала снимок. Но брать женщину в кафе нельзя. Нельзя поднимать шума. Григорян проводил взглядом скрывшуюся в соседнем помещении Ковалеву, сбросил с колен проститутку, воткнув ей между пышных грудей пятидесятидолларовую купюру и приказав быстро свалить из кафе.

Капитан жестом подозвал к себе молодчиков. Те пересели за его столик. Григорян спросил:

– Высокую красивую брюнетку в темном платье, только что посетившую туалет и прошедшую в соседний зал, видели?

Парни кивнули.

Капитан приказал:

– С этой бабы глаз не спускать. До особого моего распоряжения ничего не предпринимая. Запомните, она представляет для нас серьезную опасность.

– А если она не одна и попытается покинуть кафе?

– Сесть ей на «хвост» и проследить, куда направится! Предупреждаю, упустите ее – вам кранты!

Григорян подошел к кабине, где беседовали Оболенский с Астаминовым.

Генерал спросил:

– Чего тебе?

– Прошу прощения, можно вас на минуту, Петр Константинович.

Оболенский вышел к Григоряну:

– Ну?

– Только что здесь была Анастасия Ковалева.

– Что? Ковалева? А ну-ка подробней.

Капитан доложил о действиях сотрудницы спецслужбы.