— Ты ничего не понимаешь… — начала я, но Жан неуловимым движением преодолел разделяющее нас расстояние и упал на колени. Я в первый раз видела смуглого француза в таком состоянии. Жан сжал руками мои колени и, с трудом преодолевая дрожь в голосе, заговорил:
— Твои слезы рассказали мне все, что было с тобой, все, что тревожит твое сердце. Скоро поединок, ты просто обязана победить. — и добавил, — Пожалуйста…
Я невесело улыбнулась:
— Потому что ты этого хочешь?
— Потому что этого хочешь ты.
На миг передо мной мелькнули синие завораживающие глаза.
— Ты прав, Жан, я очень хочу победить. И я сделаю это.
Дневник Нахемы.
"Спустя год после обращения все вампиры проходят через своеобразную инициацию — поединок. Мне предстоит бороться со всеми моими "ровесниками" по очереди. То есть меня ждет два сражения — с Патрицией и Александром. После этих поединков в некоторых случаях мастер может бросить ученику вызов. Такое случалось очень редко и обычно заканчивалось очень плачевно. Для ученика. Очень надеюсь, что меня это не коснется. После завершения инициации молодой вампир становился равноправным членом клана и подчинялся уже только непосредственно Старейшинам, реже Малому совету мастеров".
С наступлением темноты я облачилась в удобные широкие брюки и черную водолазку. До начала поединка оставался еще чес, и я покорно ждала Жана, обещавшего проводить меня до места экзекуции. В тишине оглушительно громко тикали круглые настенные часы, безжалостно отмеряя оставшееся у меня время. Думать не хотелось, не хотелось уже вообще ничего. Ожидание давило на грудь гранитной плитой.
— Можно?
В мою комнату тихо скользнула гибкая тоненькая фигурка моей единственной подруги. Патриция опустилась в кресло. Я не видела, так как без движения лежала на постели, безразлично разглядывая белоснежный потолок, но четко представляла себе ее передвижения. И я знала, что она хочет мне сказать.
— Я не буду поддаваться, — сказала я, на миг опередив девушку. Она едва слышно облегченно выдохнула, обрадованная тем, что можно обойтись без длительных мучительных прелюдий.
— Что Александр? — спросила я, не отрывая глаз от потолка. Пат завозилась на кресле, устраиваясь с комфортом:
— Он заперся в комнате и никого не хочет видеть.
— Когда двери стали надежной защитой? — я усмехнулась, подумав, что мои покои посещали все без исключения, не удосужившись постучаться. Пат звонко рассмеялась:
— Ты же знаешь Александра! Если он хочет быть один, никто его не потревожит.
Мы немного помолчали.
Я выпрямилась и посмотрела на девушку:
— Скажи, ты боишься? Только честно.