— Понятно, — кивнул Маньяк, отводя глаза.

Эх, Вика, Вика, кто тебя за язык тянул!..

После обеда предстоящие перспективы не казались нам с Шуркой такими уж мрачными. Дибенко своей наглостью сам нарвался на неприятность. Одно дело — вылавливать нас по одиночке, исподтишка. Теперь мы — вместе, и в запасе у нас найдется пара-другая трюков…

В качестве аутотренинга перед предстоящей экспедицией я вымыл посуду и аккуратно выложил тарелочки в тарелкосушителе. Вечером Вика будет приятно удивлена.

Пора! Мы с Маньяком заняли боевые посты, натянули шлемы и…

— Леня! Тебе письма! — немедленно отозвался оживший компьютер.

Я заглянул в почтовый ящик и обнаружил там точные копии обеих телеграмм: «Не пей из лужицы — козленочком станешь!» «Пей, если ты мужик!» Какая всеобщая трогательная забота о моей персоне… Только ведь я не Иванушка, и уж тем более не Иванушка-дурачок. Я сам пишу свои сказки! И сегодня, думаю, у меня должна получиться вполне назидательная история… Надеюсь, что со счастливым концом!

deep.

Ввод…

Когда мы с Шуркой появляемся на площади Диггеров, Падла уже там — в неизменной ушанке и семейных трусах по колено. Правда, расцветка трусов изменилась: вместо веселенького узора — строгий уставной черный цвет. Чувствуется, что человек серьезно относится к предстоящей операции.

Весело киваем друг другу и я не удерживаюсь, наконец, задаю вопрос, который давно вертится у меня на языке:

— И не жарко тебе в ушанке?

— Не-а, — добродушно качает головой бородач. — Наоборот, прохладно. Она у меня с «кулером».

Я переглядываюсь с Маньяком. Шурка кусает губы, чтобы не рассмеяться.

В этот момент Падла отвлекается и машет рукой:

— О! А вот и остальные подгребают!

Пока бородач шагает навстречу новоприбывшим, Маньяк толкает меня локтем и шепчет:

— Да не удивляйся ты! Он и в реальности точно так же ходит!

— В ушанке и трусах?

— Зачем в ушанке. В одних трусах. Ушанка — это просто имидж. Ну и потом, вместо карманов, удобно… Вообще он любит, чтобы одежда не отвлекала.