— Здравствуй, — машинально ответил я.

— Я не знаю, кто ты, возможно, один из моих детей или один из тех, кого мы спрятали на Терре. Если ты смог найти наш последний приют, значит, вы уже достаточно развились и можете путешествовать по мирам среди звезд. Знай, когда-то эта планета была нашим домом, и она была цветущим садом. Это было очень давно, но мы не сберегли наш дом и планета начала умирать. И тогда мы поняли, что нам надо измениться, и мы изменились, мы прошли трудный путь познания самих себя и смогли изменить форму нашего существования и перейти в энергетическую фазу. Мы научились многому, но оставили свой мир таким, каким его сделали мы, как памятник нашей глупости. Многие из нас разлетелись по мирам и начали создавать жизнь во всём многообразии её проявлений. Возможно, ты еще услышишь о нас, как о Сеятелях. Наш путь не был лёгок, были и враги, и разочарования, но мы сами выбрали его.

— Я со своими друзьями решил дать жизнь соседней планете, миллионы лет ушло на то, чтобы она стала цветущим садом, таким, каким был когда-то и наш мир. Каждый из нас отвечал за что-то одно, для этих целей были созданы эти тела. Но время шло, и мои друзья уходили один за одним, сделав то, что намеревались. Вселенная огромна, у нее ещё столько мест, где мы могли бы зародить жизнь. Я продержался дольше всех, ведь я культивировал разумную жизнь на ней. Наверняка во Вселенной не так и много мест, где можно встретить столько разных обитателей, так отличающихся друг от друга, как на Терре. Но вот настало и моё время, и мне пора уйти, меня призвали. Я ухожу и полностью закрываю эту систему, пусть она останется в первозданном виде. Знайте, что вам дано покинуть её только одним способом, есть только один путь, всего одна эта червоточина, которую не так-то и просто найти. Но если вы смогли попасть сюда, значит, вы сможете. Вы наверняка смогли пройти огромный путь, когда я покидал планету, у вас только-только зарождался язык, но я заложил в вас очень много непоседливости и стремления к постоянному развитию. Когда-нибудь вы будете способны вырваться за пределы этого пространства и сможете достойно заявить о себе во Вселенной. Я верю и надеюсь на это. Ты оказал мне последнюю почесть, и за это я преподнесу тебе дар. Дар — это ключ, ключ жизни, он сможет открыть запоры твоего разума, когда ты будешь к этому готов. Прощай, моё творение, — он протянул руку и коснулся длинным пальцем моего лба, от него пробежала небольшая искорка и он начал растворяться в пространстве, серыми клубами тумана уносясь далеко-далеко в неведомые дали.

Я пришёл в себя в том же положении, что и был, моя рука всё также держала руку гуманоида, хотя какой это был гуманоид, я прикоснулся к легенде, самый древней тайне, о которой слагали легенды.

По всему Содружеству за артефактами этой расы пытались гоняться все коллекционеры. Я прикасался к Сеятелю.

— Что с тобой? О чём задумался? — спросила Агата.

Я оторвал руку от тела.

— Всё нормально, просто странное место.

— Да, действительно, очень странное место. Лучше давай оставим его таким, какое оно есть, пойдём, — потащила меня она на выход.

— Пойдём, Агата.

Мы отправились в обратный путь, протиснулись через силовое поле и начали подниматься по лестнице. Спускаться было гораздо проще, мне уже надоело однообразие камня вокруг, когда наконец-то я увидел впереди слабый свет, мы вышли из комнаты и попали в развалины. Марсианский день клонился к закату, ничего себе мы погуляли.

Мы вернулись в бот, и Агата села за управление, произведя стандартную проверку. Она начала взлёт, а я сидел и думал, каким раньше был этот мир, быть может, это был такой же цветущий сад? Что же вы такое сделали со своим миром, и какими вы были существами, вы могли создать любой мир, но предпочли оставить этот в таком виде. Как назидание самим себе. Как безгранична Вселенная и как много в ней тайн, к которым хочется прикоснуться. Но существуют в ней тайны, о которых знать нельзя, знания о которых опасны. О чём он говорил? Про какой ключ? Быть может, это всё фантазия, хотя вряд ли. Я не чувствовал в себе ничего, никаких изменений не отразил после этого разговора. Хотя, когда я поставил Филу задачу на поиски подобных воспоминаний у меня в голове, он сказал, что две минуты пустоты в моих воспоминаниях он нашёл, но что я делал эти две минуты, он не знает. Всё это очень странно, странно и непонятно.

Мы вернулись на борт «Ареса» именно в тот момент, когда по кораблю прошел сигнал тревоги, в Солнечную систему заходили корабли.