— Четыре тысячи пятьсот два. — сказала женщина в терминале. Ее отношение сразу поменялось с жалостливого презрения на нескрываемое отвращение. Она пробубнила годами отработанный текст. — Я блокирую вашу гражданскую запись. Имя и место в семейном реестре так же блокируется, до уведомления. Учреждения и общественные места выше базового уровня будут недоступны. Это так же относится к получаемым услугам. Нарушение правил карается отъемом до полутора тысяч пунктов рейтинга. Не забывайте — за рейтинг меньше трех тысяч полагается тюремный срок.

Терминал ударил током, когда я отсоединялся. Скорее всего, нарочно. — Это недоразумение, чтобы вы знали. — буркнул я. — Меня оклеветали.

Еще немного, и инспектор прожгла бы под собой кресло.

— Все вы «недоразумения». Будь моя воля, работали бы все давно в шахтах, не мозолили нормальным людям глаза. — на экране появилась пропитая рожа моего бати. — Вот. Никогда за всю жизнь выше восьми тысяч не поднимался. Целая семья моральных истощеев. Что еще от сынка ждать? Пшел отседова!

Я мог бы чего-нибудь ответить на истерику этой тетеньки, но надо было сохранить моральное превосходство. И последнюю возможность попасть в какое-нибудь относительно нормальное место отработки.

— Твои все вон там. — она кивнула в сторону коридора, где скучковались посеревшие грустные товарищи. Люди с опухшими лицами. Злобно косящаяся молодежь. Пара уставших от всего этого пенсионеров. Помимо людей, были там и представители других видов. Эти предпочитали держаться друг друга.

Автомат выплюнул мне в ладони карточку. №А908X — место в очереди: 152. Придется до ночи торчать. Это не то место, куда можно прийти на следующий день. Усевшись на пол (все три с половиной стула уже давно были заняты) я заглянул в бездну отчаяния. Бездна отчаяния взглянула на меня. В принципе, всем здесь было друг на друга насрать, но я нутром почувствовал, как некоторые товарищи задумались: стоит ли меня потом догнать и раздеть. Настоящие маргиналы сильно превосходили жертв обстоятельств числом.

Примерно раз в пять-восемь минут, дверь открывалась и очередной несчастный заходил внутрь, чтобы никогда не вернуться. На самом деле, их выводили через другой выход, прямо на стоянку. Всех нас ждала дорога в теплые и ласковые руки работодателей.

Когда в очереди оставалось девяносто субъектов, я вышел подышать на крыльцо. Ну, как, подышать. Центр располагался в довольно гнусном районе. Трущобы, дома для сирот, киберов и нелюдей. Прямо у нас над головами проходил автобан, а неподалеку свербил старый мусорный завод.

Если жить здесь, легкие уже через год будут, как у шахтера.

Я достал из кармана накопитель, вставил в боковой разъем на шее. Сознание заполнилось светом и приятным жужжанием. Особый модуль посылал сигналы через прикрученные к спинному мозгу детали. Что-то вроде аудио-стимуляции, если ты не в курсе. Только мощнее и сразу. Менее гнусной ситуацию это не сделало, но имеем, что имеем. Говорят, от накопителей нервная система расшатывается. Можно подумать, она не расшатывается от такой жизни. Доживешь до пятидесяти, все равно будешь подключаться со скрипом. Одновременно, хотелось закурить, но такого добра в округе уже нигде было не достать.

Кто-то стукнул меня по плечу. Я обернулся и увидел тощего парня, примерно своего возраста. Он был одет как-то уж слишком легко для такой промозглой погоды — в тонкую черную рубаху, усеянную неопрятными масляными пятнами и легкие джинсы. Но что взять с остроухих, они все с закидонами.