- Марин, садись со мной, - моей руки касается прохладная ладонь Аси и тянет меня в сторону моего прежнего места, - я рада, что ты вернулась.

И я сажусь. С того вечера на озере Ася каждый день интересуется моим самочувствием, звонит, пишет, но не приезжает. Понимает, что тогда перегнула и, вероятно, не хочет снова поступить в разрез с моими желаниями. Хотя на самом деле в те минуты, когда все откачивали Илью, она была первой, кто снял с себя куртку и накинул мне на плечи. Не знаю, но безразличный и эгоистичный человек так вряд ли сделал бы. Даже несмотря на то, что в тот вечер мы не разговаривали, она все равно поступила по-человечески.

Тот случай сплочил нашу группу еще сильнее. Обедали мы сегодня за общим столом в буфете, все, кроме Влады и ее подруг. Они после прочистки мозгов от Кристины стараются теперь держаться подальше.

После окончания последней пары меня задерживает преподаватель по биохимии и просит подготовиться к тесту, который был на этой неделе. Когда я выхожу на улицу, большинство наших уже разошлись. На крыльце только Калинин и Ася. Что-то обсуждают, а когда я подхожу, замолкают.

Чего это они? Оба бледные, смотрят на меня так, как будто видят впервые.

- Что случилось?

Если по Вадиму не сильно можно понять, что не так, то Чернова – человек-эмоция – у нее на лице написан неподдельный шок и ужас.

Из здания университета вываливаются старшекурсники и, проходя мимо нас, без причины начинают смеяться.

- Это она? – произносит один из них, махнув в нашу сторону головой.

- Да, вроде.

Дальнейшего диалога расслышать не получается, но следует еще один взрыв смеха и косые взгляды, как мне кажется, в мою сторону.

- Марин, - Калинин наконец отмирает, презрительно зыркнув на прошедшую компанию, - слушай, ты видела статью в инете?

- Какую статью?

Неужели уже кто-то решил написать о Никитине и словить хайп на произошедшем?

Ася разблокирует телефон и не торопясь протягивает его мне, как будто вот-вот передумает и отдернет гаджет обратно.

- Вот, Марин, мы понимаем, что это все неправда...

Опускаю глаза, и дальнейшие слова Аси превращаются в звенящий фон. Сначала на экране я вижу свое фото шестилетней давности. На снимке я в старой порванной майке и грязных штанах. Волосы и лицо грязные, под глазами нездоровые синяки.

Вокруг груди стискивается узел. Я очень хорошо помню это время, именно потому, что его хочется забыть больше, чем все остальное. Это был худший период моей жизни.

Внимание притягивает название статьи: «До чего довёл внебрачную дочь бизнесмен Довлатов?»

Быстро веду взглядом по строчкам, с каждым словом чувствуя, как тиски на груди сдавливаются все сильнее.