Глава 54

Малин видит перед своим внутренним взором Елену и Марко.

Маленькие, сжавшиеся от страха, дрожащие фигурки.

Запертые в темной тесной комнате.

В камере тьмы.

В комнате – запах мочи, кала и страха. Это комната, где все человеческое сочувствие уступило место логике зла.

«Дети погибнут в темноте, я должна помочь им, пока не поздно».

– Думаете, он говорит правду?

Человека, сидящего напротив нее за столом в служебной столовой полицейского управления Стокгольма, зовут Конни Нюгрен. Его слова возвращают Малин назад к реальности, к унылой комнате, облицованной сосновыми панелями, где пластиковые цветы ползут к потолку. Перегородки разделяют зал на несколько отсеков с длинными серыми столами и неудобными металлическими стульями. Часы на стене показывают без четверти восемь. Поспешный перекус – черный кофе и черствый бутерброд. Время после допроса ушло на то, чтобы сообщить новые сведения коллегам в Линчёпинг и написать необходимые бумаги.

Конни Нюгрен – инспектор криминальной полиции отдела по борьбе с насильственными преступлениями. Лицо у него серое и морщинистое, он тощий, но у него живот, выпирающий над поясным ремнем, как половинка пушечного ядра. Ткань белой нейлоновой рубашки натянута на этом месте, и Малин думает, что он должен быть усталым и апатичным, однако сидящий напротив нее полицейский брызжет энергией, какую она редко видит у своих коллег, даже самых молодых.

– Мне кажется, он говорит правду, – отвечает Малин. – Фотографии детей и запись подлинные. Никаких сомнений.

– Согласен, – подтверждает Зак.

– Я тоже склонен ему верить, – произносит Конни Нюгрен. – И в то, что запись подлинная. Его рассказ кажется невероятным, он настолько невероятен, что может оказаться правдой. Не ново в нашей работе, не так ли?

– Деньги, – вздыхает Малин. – От них хоть иногда кому-нибудь бывает хорошо?

Конни Нюгрен смеется.

– Однажды я выиграл в тотализатор семьсот восемьдесят девять тысяч крон. В результате мне удалось побывать на Карибах, – говорит он. – Однозначно позитивное событие в моей жизни!