Гарет удивленно вскинул бровь.
— Хочешь верь, хочешь не верь, но ты оправдал мои ожидания и стал таким человеком, каким я хотел тебя видеть. — Улыбка на лице Люсьена расплылась еще шире. — Ты повзрослел, маленький братец, и я горжусь тобой.
С этими словами он повернулся и вышел из комнаты, оставив Гарета и Джульет в полном изумлении.
В комнате, освещенной двумя свечами, было тихо. В колыбельке, придвинутой к кровати, мирно посапывала Шарлотта.
Подождав, пока в коридоре стихнут шаги герцога, Джульет, взглянув на мужа, сказала:
— Ну и ну! Оказывается, и у чудовищ есть сердце. И еще, Гарет, запомни: если ты еще когда-нибудь выкинешь нечто подобное, то у Люсьена не будет шанса убить тебя, потому что я опережу его.
Он рассмеялся, притянул ее к себе здоровой рукой и, не обращая внимания на слабые протесты, поцеловал ее так, как может целовать только здоровый мужчина. Вскоре голова у нее кружилась так же, как у него.
Она прилегла на краешке кровати, но он придвинул ее поближе к себе. Они лежали лицом друг к другу, положив головы на одну подушку.
— Я люблю тебя, Гарет.
— Ах, Джульет, я тоже люблю тебя! Не могу передать, как я обрадовался, когда увидел, как ты бежишь ко мне по помосту, когда понял, что ты все-таки не бросила меня. Я почувствовал себя победителем не тогда, когда нокаутировал Мясника, а когда, очнувшись, увидел тебя здесь, со мной.
— Ох, Гарет, простишь ли ты меня когда-нибудь за то, что сомневалась в тебе?
— Я прощу тебе что угодно, любовь моя. А теперь задуй свечи и возвращайся ко мне под одеяло. В этой постели слишком просторно и одиноко без тебя.
Эпилог
За три недели до Рождества Люсьен, задержавшийся в столовой за завтраком после того, как все остальные ушли, неторопливо прихлебывал кофе и обдумывал, с какой стороны взяться за Эндрю, чтобы исправить его так же удачно, как удалось исправить Гарета. Лакей принес на серебряном подносе почту для его светлости.
Он равнодушно просмотрел ее. Ничего интересного. Счета, предложения об инвестициях, просьбы о предоставлении займов от друзей и благотворительных организаций, приглашения на различные мероприятия и — это уже что-то интересное! — два письма. Отложив в сторону остальную почту, он вскрыл первое. Письмо было от Гарета и Джульет и содержало множество новостей: о Шарлотте, которая начала ходить; о Гарете, который был недавно избран членом парламента; о Джульет, которая ждет второго ребенка. Письмо заканчивалось приглашением для всех членов семьи провести Рождество в Суонторпе.
Герцог откинулся на спинку стула, задумчиво потирая подбородок.
Рождество в Суонторпе. Он улыбнулся. Черт возьми, а почему бы и нет?
Он сложил письмо. На лице его появилось довольное выражение. Так бывало всегда, когда он вспоминал, как ловко удалось ему сблизить Гарета с Джульет. Это была одна из его удачных комбинаций, которая завершилась счастливым финалом.
Еще бы!
Дикарь совсем исправился. Пора приниматься за Эндрю. За Дерзкого.