— Есть, я держу его плечи!

— А я взял за ноги!

— Осторожнее с ним, слышите? Гарет! Гарет, нам нужно тебя перенести. Держись, старина!

Они вынесли его. Шарлотта снова раскричалась. Успокаивающе похлопывая по спинке дочь, Джульет с замиранием сердца наблюдала, как друзья Гарета торопливо несут его к внушительным средневековым дверям Блэкхитского замка. Когда Гарета вносили внутрь, он махнул ей рукой. Она так и не поняла, то ли этот жест был прощальным, то ли молодого лорда просто забавляло, что все так суетятся вокруг него.

Она поднялась с сиденья и разгладила ладонями измятую, окровавленную юбку, не зная, последовать ли ей за остальными или подождать в дилижансе, когда кто-нибудь придет за ней и Шарлоттой. Очень скоро в дилижанс заглянул мужчина и протянул ей руку:

— Мадам?

Это был Перри. Он отстал от остальных и, как подобает истинному джентльмену, сохранял самообладание среди всей этой кутерьмы.

Джульет улыбнулась ему благодарной улыбкой и, завернув в одеяльце Шарлотту, спустилась с помощью молодого человека по ступенькам дилижанса. На мгновение она остановилась на дорожке, потом Перри предложил ей руку и, ни слова не говоря, повел к замку.

Блэкхит оказался еще более величественным, чем его описывал Чарльз. Джульет во все глаза смотрела на дом, преисполненная благоговейного страха. Перед ней возвышались две башни с амбразурами, которые, казалось, уходили в ночное небо и были старше, чем само время.

Над одной из них смутно виднелся флагшток; полотнище флага, казалось, щелкало по черному своенравному небу при каждом порыве ветра, словно усмиряя его. Замок потрясал своим царственным величием. Джульет была ошеломлена, растеряна и вообще почувствовала себя здесь человеком из другого мира.

При мысли о встрече с герцогом она чуть было совсем не утратила присутствия духа. Огромный замок с собственным флагом, деревня, через которую они только что проехали, земельные угодья на многие мили вокруг — все это принадлежало одному человеку, который мог пожелать, а мог и не пожелать отнестись к ней благосклонно. В Бостоне мысль о том, чтобы поехать в Блэкхит и просить его о помощи, не вызывала у нее особого беспокойства. Но теперь, когда она своими глазами увидела все это пугающее величие, собственный поступок показался ей слишком дерзким. Хотя, с другой стороны, если бы судьба сложилась более счастливо, она стала бы членом этой семьи. Да и сам Чарльз просил ее поступить именно так.

Надо гнать прочь эти глупые мысли! Она в Англии, в семье Чарльза, и отступать теперь поздно. А что касается высоких каменных стен замка, которые приближались с каждым шагом, то их грозный вид почти заставил ее пожалеть о том, что она сюда приехала, — Джульет купила билет на судно, принадлежащее «лоялистам», когда началась массовая эвакуация после того, как месяц назад англичане оставили город.

«По правде говоря, и выбора у тебя не было никакого», — напомнила она себе. Ее отчим Закерайя еще в январе умер от пневмонии, и больше ей было некуда пойти.

Она была на подозрении как «лоялистка», поэтому в Бостоне ее жизни угрожала опасность. Как одинокая мать, отцом ребенка которой, по слухам, был ненавистный английский офицер, она подвергалась презрению, оскорблениям и угрозам. Хочешь не хочешь, а она была вынуждена сделать то, что сделала. Если не ради Чарльза, то ради его дочери «Крепись! Чарльз хотел, чтобы ты была сильной».

Они уже подошли к подножию каменной лестницы.

Дверь наверху, через которую внесли лорда Гарета, осталась открытой, и из нее на газон падал луч света. Деревянная дверь толщиной не менее двух футов была схвачена тяжелыми металлическими полосами, каждая из которых крепилась гвоздями с большой шляпкой. Перри, который, судя по всему, был здесь частым и желанным гостем, помог Джульет взойти по лестнице и провел мимо двух ливрейных лакеев, застывших по обе стороны двери, в огромный холл. Там она и остановилась, с изумлением разглядывая сводчатый потолок, украшенный лепниной, высота которого достигала высоты двухэтажного дома. Помещение было так велико, что небольшой домишко, в котором они с отчимом жили в Бостоне, мог без труда уместиться здесь целиком.

— Подождите тут, — сказал Перри и умчался, следуя по дорожке, оставленной капельками крови на блестящем мраморном полу. Распахнув несколько дверей, он исчез за одной из них, перед которой кровяная дорожка обрывалась.

Джульет осталась одна.