— Что ж, — сказала Диана. — Нам предстоит найти третью ведьму.

— Ох, не произноси это слово, звучит оно коварно. Хотя Илья и сказал, что ведьмы бывают добрые, мне не очень хочется так себя называть, лучше пусть мы будем сестрами по Ордену, — предложила Маша.

— Ты права, к тому же, если Орден — это наша вторая семья, мы и есть сестры.

Мария внезапно заключила Диану в своих объятьях:

— Я так счастлива! Всегда хотела, чтобы ты была моей сестрой!

— И я! Только вот Лера… жаль, что она не с нами, — вздохнула Диана.

— Жаль, но ты ведь знаешь, она нас не поймет. Думаю, не стоит рассказывать ей про сегодняшний день, Илья советовал об этом не распространяться.

— Я понимаю, — ответила Диана, хотя ей не очень понравилось, что Маша так безоговорочно доверилась совершенно незнакомому мужчине.

Она хотела побежать и рассказать все их подруге, с которой они дружили уже восемь лет. Да, восемь из двенадцати, пожалуй, много. Но как она скажет Лере, что она не с ними, не в их Ордене? Та будет чувствовать себя отброшенной и ненужной. Нет! Она не должна об этом знать, она не должна считать себя лишней.

Маша заметила, что Диана витает где-то далеко.

— Если хочешь, мы все ей расскажем, — сочувственно проговорила она.

— Нет, не нужно, ты совершенно права, это должно быть секретом: твоим и моим… и еще чьим-то, — последние слова Диана произнесла неопределенно.

— Ты знаешь, — Мария переключилась с темы, — мне кажется нам пора. Сколько мы тут находимся?

Слова подруги окончательно вернули Диану в реальность, она заволновалась: «А вдруг нас ищут?»

Когда девочки вышли на улицу, было уже темно. Свет от фонарей желтел на фоне ночного неба, а снежинки искрились, словно драгоценные камни. Мороз слегка покусывал щеки, а сапоги с еще большим удовольствием похрумкивали по снегу. На душе стало совсем светло и радостно, Диану даже не пугали предстоящие упреки бабушки. Маша, похоже, испытывала то же самое, она хлопала своими пушистыми черными ресницами, завороженно наблюдая за снежным вальсом. Подруги, вернее сестры, теперь они вполне могли позволить себе такое родство, схватились за руки и закружились, пританцовывая от счастья.

Попрощавшись с Машей, Диана захлопнула калитку, но еще несколько секунд простояла на месте, пытаясь привыкнуть к мысли, что она теперь не совсем такая, как все.

Уже было поздно, стрелки часов перевалили за полночь, но Диана никак не могла уснуть. Она несколько раз прокрадывалась к зеркалу и внимательно вглядывалась в свое отражение, ведь что-то же должно было указывать на ее необычность. Но сколько Диана не старалась, так ни к чему и не смогла придраться: «Да глупо все это, ведь наделена какими-то силами я с рождения, а значит, если даже во мне и есть что-то необычное, я к этому привыкла и ничего сейчас не замечу». От переизбытка эмоций она вертелась всю ночь, и заснуть смогла только под утро, но с рассветом была уже на ногах, и этим удивила даже своего дедушку, который, в принципе, ничему никогда не удивлялся.

— Чего это ты так рано подскочила? — поинтересовался он.

— Не спится что-то, — поежившись, ответила Диана, нырнув в мягкие тапочки и потуже затянув махровый халат. — На улице минус десять, не меньше, — сменила она тему.

— Да, зима суровая в этом году, — ответил Александр Гаврилович и, прихрамывая, направился на кухню.