– Приехали! Гражданин Люсон, приглашаю вас выпить кофе в моей скромной компании. Или вы, как истинный ретроград, не пьете кофе?

– Пью, – тут же откликнулся я. – Хотя и ретроград.

Напрашиваться в гости не хотелось, но я понимал, что после всего случившегося гражданке Тома не хочется оставаться одной. Все-таки для двадцатилетней девушки подобные приключения – это чересчур. Даже для дочери доктора Александра де Тома.

В небольшой квартирке, разместившейся на втором этаже старого особняка, царил полный беспорядок. Мне было велено не смущаться и не удивляться. Гражданка Тома жила без прислуги – по той же причине, что и без экипажа, а времени на домашние дела не оставалось. Меня разместили в кабинете на продавленном диване, для чего пришлось скинуть прямо на пол дюжину толстых фолиантов и несколько вываренных добела берцовых костей. Пока гражданка Тома приводила себя в порядок, я перелистал пару книг, убедившись, что имею дело с анатомическими атласами. Наскучив бездельем, я предложил свои услуги в важном и серьезном деле – растопке печи на кухне, не топленной уже не менее трех дней. Печь была огромной и очень красивой, выложенной голландским кафелем по моде начала века, но тянула из рук вон плохо. Вдобавок ее давно не чистили, так что пришлось взяться за дело всерьез. Сняв камзол, я закатал рукава и принялся орудовать кочергой. Дело уже дошло до дров, когда в кухне появилась гражданка Тома – на этот раз без очков и лапландской шапки.

– Убедительно, – заметила она. – С печью сражаться вы умеете. А также, если судить по вашим движениям, неплохо танцуете. Не спорьте, такое легко заметить… Итак, гражданин Люсон, не притворяйтесь санкюлотом. Вы типичный «аристо», как сейчас модно говорить.

– Я и не спорю, мадемуазель де Тома.

Она топнула ногой:

– Прекратите! Я же вас просила! «Мадемуазель»! Знаете, отец хотел приучить меня к «свету». Наслушалась! «М-мадемуазель! Я м-мечтаю стать б-бабочкой и кр-ружить вокруг вашей шляпки! Ах, суда-р-р-рыня, я ощущаю стр-р-расть!»

Я покосился на нее и стыдливо промолчал.

– Ладно! На сей раз вам прощается, гражданин де Люсон. Мойте руки, а я займусь кофе…

– Дю Люсон, – внезапно вырвалось у меня. Девушка не обратила внимания, а я изрядно растерялся. Моя выдуманная фамилия должна звучать именно так – я был абсолютно уверен. Но почему? Когда я заполнял гражданское свидетельство, мне просто пришло на ум название маленького городка…

Оставалось вымыть руки. Когда я вернулся на кухню, гражданка Тома уже колдовала со странным устройством, напоминающим ведерко, но почему-то с двумя носиками. Похоже, кофе в Париже варили по-всякому.

В воздухе струился пряный аромат, и я уже предвкушал первый глоток, когда из глубины квартиры послышался негромкий звук. Девушка удивленно обернулась:

– Это в дверь. Странно…

Теперь и я понял – стучал молоточек, подвешенный у входной двери. Тут же вспомнились моржовые усы комиссара Сименона.

– Я открою. Не выходите из кухни.

Пока я возился с засовом, в дверь продолжали колотить – гости были настойчивы. Я порадовался, что согласился зайти к девушке. Если это из комиссариата…

Но я ошибся. Дверь отворилась, и на пороге возник некто, при виде кого мои опасения исчезли. Такие не служат в полиции.

Невысокий, слегка склонный к полноте молодой человек, одетый в безупречный редингот, растерянно взглянул на меня и изумленно произнес:

– Нет! О, нет! О Небо! Нет, нет!