Беатрис распласталась в воде неподвижно и через бесконечные доли секунды ощутила, что убийца выпустил ее. Вряд ли его огорчила участь, постигшая полицейскую ищейку. На последнем издыхании Беатрис взметнулась вверх всем корпусом и впилась пальцами в металлическую лестницу. Вынырнув, она закашлялась, и ее вырвало водой. Мужчина рядом с ней изумленно повернулся и пристально посмотрел на нее с близкого расстояния. На его лице не мелькнуло ни тени досады, или ненависти, или какого-либо похожего чувства, нет, на нем читалась только твердая решимость. Они простояли так несколько мгновений: полицейский офицер и убийца, схватившиеся за одну и ту же лестницу, смотревшие друг другу в глаза, почти соприкоснувшись головами. Наконец убийца фыркнул и стал снова карабкаться вверх. Беатрис не двинулась с места, жадно хватая ртом воздух и пытаясь справиться с приступами рвоты, немилосердно сотрясавшими ее тело. Немного опомнившись, измученная, но подгоняемая гневом, клокотавшим в душе, она начала мучительный подъем по металлическим скобам, выступавшим из стены. Она ползла вверх, преодолевая ступени одну за одной, время от времени оступаясь и обдирая ноги о металлические прутья, пока не перевалила через стену, растянувшись на мостовой. Она рухнула на спину, хриплое дыхание со свистом вырывалось из легких. Беатрис больше не чувствовала холода, только смертельную усталость: каждая клеточка измученного тела взывала к покою.
«Черта с два!» – крикнула она про себя. Сделав над собой усилие, Беатрис встала на колени и откинула свесившиеся на лицо волосы. Впереди она увидела убийцу: он медленно плелся на подгибавшихся ногах. Споткнувшись, мужчина упал. Полежав неподвижно пару минут, он встал, быстро оглянулся на преследовательницу и, пошатываясь, побрел дальше.
«И ты выбился из сил, почти как я. Но я-то женщина», – с торжеством подумала Беатрис. У нее мелькнула мысль воспользоваться пистолетом и прострелить ему ногу, но из осторожности Беатрис не стала этого делать. Обессиленная, с бешено бьющимся сердцем, она могла ненароком убить его. К тому же она услышала отдаленные завывания сирены. Седьмая бригада была на подходе.
Беатрис с трудом поднялась и осмотрелась по сторонам. Слева протянулось окружное шоссе М-30, и мимо проносились машины, спешившие на север. Было очень поздно. Она перевела дух и двинулась следом за убийцей.
Метров через пятьдесят преступник остановился вплотную к проволочному заграждению, отделявшему реку от автострады, и нагнулся. Он, похоже, вознамерился протиснуться в прореху в ограждении, перейти М-30 и затеряться среди домов на противоположной стороне.
– Эй! – закричала Беатрис, привлекая его внимание.
Она должна задержать его, чтобы дать время патрульным машинам. С другой стороны, она не питала иллюзий – вступать с ним в рукопашную схватку во второй раз было чистым самоубийством.
– Может, подождешь минутку? Давай поговорим.
Убийца замер, будучи уже наполовину по ту сторону решетки, и послал преследовательнице долгий взгляд – последний, как оказалось. Он подобрался, рассчитал траекторию между машинами, мчавшимися по шоссе с большой скоростью, и выскочил на мостовую.
Расчет не сработал.
Водитель ближайшей машины, застигнутый врасплох внезапным появлением на дороге человека, резко вывернул руль и врезался в разделительный барьер. Следующая машина попыталась избежать столкновения с первой и сбила убийцу Тринидад. Раздался глухой удар, как будто лопнула, упав на пол, спелая дыня, и тело подбросило в воздух. Беатрис издала яростный вопль и бросилась бежать.
Завизжали тормоза, замелькали частые вспышки сигналов аварийной остановки, и моментально образовалась гигантская пробка. Беатрис подбежала к щели в ограждении, проскочила сквозь него и замерла у бортика, не спуская глаз с преступника и дожидаясь момента, когда сможет выйти на шоссе, не рискуя угодить под колеса. Машины останавливались метров за пятьдесят до места аварии. Беатрис, не чуя под собой ног, приблизилась к неподвижному телу, опустилась рядом на колени и нащупала сонную артерию. Женщина попробовала уловить признаки жизни, но безуспешно, так как ничего не чувствовала из-за неудержимой дрожи в оледеневших руках и сильнейшего озноба. Ей пришлось попрыгать на месте, чтобы чуть-чуть согреться.
Многие водители выходили из машин и устремлялись к распростертому на земле человеку, однако Беатрис, промерзшая до костей, с жетоном в вытянутой руке, удерживала их на расстоянии до прибытия патруля жандармов на мощных мотоциклах.
Вскоре послышались сирены двух карет «скорой помощи», приближавшихся по встречной полосе в сопровождении полудюжины полицейских машин. Беатрис присела на барьер и жалобно вскрикнула: похоже, злополучный мерзавец сломал ей ребро. Ее затрясло, и стало еще хуже, поскольку от малейшего движения от боли у нее буквально искры из глаз сыпались. Один из мотоциклистов проворно расставил в ста метрах от тела светящиеся знаки, предупреждая об аварии.
Машина Морантеса подъехала по крайнему ряду и затормозила рядом с младшим инспектором.
– Беатрис! – окликнул ее наставник.
Она рывком выпрямилась и скривилась от боли. Себаштиану, с окровавленным лицом и рубашкой, вне себя от беспокойства, выскочил из машины и подбежал к Беатрис. Они молча обнялись. За Португальцем подошли Пабло с Морантесом.
– Ты промокла, – сказал Себаштиану, снимая пальто.
Беатрис стащила с себя свитер и блузку и завернулась в пальто. Ее колотило от холода, и конвульсии отдавались болью в поврежденных ребрах.
– Где болит?