Пятеро сидевших за столешницей студенток удостоили ее короткими взглядами и, переглянувшись, продолжили завтракать. Не поняв такой реакции, Триста немного смутилась, но все же подошла ближе. На краю стола стоял картонный пакет с ее именем.

— А, ну, понятно, — облегченно рассмеялась она. — Вы и так знали мое имя!

Несколько девушек скосили на нее взгляд, но так ничего и не ответили. Что ж, наверное, не у всех с утра бывает хорошее настроение.

— Так, что тут у нас… — сев на свободный стул и заглянув в пакет, протянула Триста. Тишина гостиной начинала на нее давить. — Ого! Сколько всего наложили! Это точно одной мне или на всех рассчитано?

Одна из студенток, смуглая кудрявая шатенка, тихо усмехнулась. Триста решила, что это хороший знак. Наклонившись к девушке, сидящей к ней ближе всех, она спросила громким шепотом:

— У вас что, коллективная молчанка? Или игра «кто первый заговорит, тот наберет в рот призрачной жижи»? — она выпрямилась и сказала во всеуслышание, выставив перед собой ладони: — Ладно, я проиграла! Беру это бремя на себя!

— Триста, — вдруг подала голос сидящая напротив рыжеволосая девушка. От неожиданности та опустила руки. — Наверное, ты еще не в курсе, но мы не разговариваем во время завтрака. Это правило.

Оказалось, что правил в Альфаре было не счесть: запрещалось появляться в академии в помятой одежде или грязных ботинках, использовать в своей речи непотребные слова, бегать без уважительной причины, разговаривать во время приема пищи, находиться на жилой территории противоположного пола; необходимо было обязательно следить за состоянием своих волос и ногтей, соблюдать в доме порядок, научиться держать осанку, особенно, не горбиться за столом, знать наизусть гимн Альфара, раз в две недели посещать оздоровительные сауны и еще много-много всего, мелким шрифтом расписанного на трех электронных страницах, присланных Селеттой аккурат после завтрака. Прочитав все это, Тристе хотелось взвыть от ужаса!

Встреча с директором Альфара, миссис тен Лойчи, тоже прошла как-то скомкано и неуверенно. Что-то в ней было неприятное, отталкивающее. Может ярко-красные длинные ногти, барабанящие по столу, или цепкий взгляд водянисто-голубых глаз? Губы, растянутые в неестественно-дружелюбной улыбке? Или расслабленная поза нога на ногу с острыми носами черных лакированных туфель? Триста не могла определиться, но Миссис тен Лойчи, как ни крути, вызывала в ней очень противоречивые чувства. Ответив на стандартные вопросы, девушка поспешила уйти и вскоре встретилась с Селеттой в кабинете старост.

— Привыкай, — бросила та после ее ответа, улыбнувшись одним кончиком губ. — Так, напомни свою дату рождения?

— Третье июня три тысячи сто девяносто девятого.

— Город?

— Ной-Тон.

— А ты из глуши, — заметила девушка, быстро печатая данные. Триста возмущённо раздула ноздри. — Я тоже. Из Дуавилля.

— Ха! Твой город и городом-то назвать сложно, — тут же повеселела она, гордо вскинув подбородок.

— Я знаю, поэтому и сбежала, — спокойно отозвалась Селетта. — Количество душ?

— Ноль, — с трудом выдавила из себя девушка после паузы.

Староста подняла на неё глаза, вопросительно изогнув тонкую бровь.

— Нет у меня душ, — повторила Триста, чтобы развеять ее сомнения.

— Как это?