– Да как вы смеете! Я не такая! Да я… да вы!.. Вы не смеете!

Нэйта знала, что её возмущения звучат нелепо. Слава падшей женщины ей обеспечена в любом случае. Но это совсем не означает, что Нэйта должна стать таковой в угоду той самой дурной славе и людским сплетням. Но что же делать? Маги могли, смели, и широко пользовались своей вседозволенностью. Ведь любая должна, просто обязана, быть счастливой в том случае, если на неё обратил внимание избранный. К тому же, как поняла Нэйта из слов матери и той же Жизельки, маги делали так, что насилия вроде как бы и не было, женщина сама отдавалась, мало того, получала неслыханное наслаждение. Но в основе этого согласия всё равно лежало принуждение, пусть и магическое.

– Как же я устал, – обречённо вздохнул некромант. – Ладно, не буду спорить, можешь отправляться к себе. И это будет наш первый урок. Но я добрый, а потому оставлю дверь незапертой. Как сочтёшь нужным, придёшь. Мне всё равно, где ты устроишься: на диване в гостиной или на коврике возле моей кровати. Главное, постарайся сделать это так, чтобы не разбудить меня.

– Спокойной ночи, господин Учитель, – Нэйта очень старалась, чтобы её голос не сочился язвительностью. Она, как смогла, изобразила книксен и направилась к своей комнате.

***

Слова о первом уроке припомнились совсем скоро. Не то, чтобы Нэйта забыла про клеймо на её левой руке, но боль успокоилась. Оказывается, успокаивалась она только в присутствии самого некроманта, и лучше всего от его прикосновений. Чем дальше удалялась ученица от своего учителя, тем сильнее давал о себе знать магический ожог. Ничего, к ожогам она привычная, сейчас смажет погуще заживляющей мазью, благо, таковой на кухне всегда находилось в избытке, боль и успокоится.

Мазь нехорошо запузырилась на воспалённой ране и даже зашипела, отчего боль только усилилась, пришлось быстро смывать. Как же больно! Хорошо, что Жизель ночует где-то в другом месте, можно тихо поскулить, а если уткнуться в подушку и прикусить уголок, то и не тихо. Холодная вода уменьшила пытку лишь на короткое время. А ведь ещё совсем недавно Нэйта считала, что её учитель не так уж и ужасен. Разве может быть добрым тот, кто обрекает людей на подобное? Наивный вопрос, у магов свои понятия о добре и зле, как, впрочем, и о том, кого считать людьми. Некоторые немагов за таковых и вовсе не считали.

Уснуть не удалось ни на мгновение. Казалось, что если больную руку просто отрезать, то боль будет меньше. Пожалуй, работать сегодня уже не получится. И что сказать мосье де Труа? Обожглась? Как будто кухонные работники ни разу не обжигались. Чего только там не бывало. Заставит обработать и перебинтовать рану, надеть длинные неудобные перчатки до локтя и не выдумывать глупости. Вот если бы она опрокинула на себя сотейник с кипящим соусом, как это в позапрошлом году случилось с младшей помощницей Райкой, тогда бы да, отправил к лекарям, а на такую малость и внимание занятых людей обращать стыдно. Нэйта так и слышала его недовольный голос: «Девочка, сама виновата, нужно быть внимательнее. А теперь иди, иди, работай, не выдумывай глупости».

Первый урок, значит. Жестокий урок. Жестокий учитель. Мучитель он, а не учитель. Мог бы прямо сказать, что вдали от него боль будет невыносимой. До рассвета остался примерно час времени, можно пойти в его комнату и тихонько посидеть под дверью, а то от боли сознание уже уплывает.

Нэйта не помнила, как добралась до гостевого крыла дома, не помнила, как нашла те самые лиловые покои. Дверь и правда оказалась незапертой. Справа от входа приветливо светился небольшой ночник, освещая диван и аккуратно сложенный плед на нём. Некромант был уверен, что Нэйта придёт. Спальное место даже приготовил. Какой заботливый. Но не это сейчас волновало новоявленную ученицу больше всего. Главное, что боль в районе запястья из невыносимой становилась просто сильной, значит, Учитель Ферран нисколько не лгал: пока рана не заживёт, Нэйта не сможет находиться далеко от него.

Путём недолгих поисков и экспериментов удалось выяснить, что меньше всего рука болит именно тогда, когда Нэйта приближается к тому самому диванчику, наверное, кровать мучителя находилась прямо за стеной. Пожалуй, стоит присесть. Хорошо-то как. Можно прикрыть глаза и даже не обращать внимания на нудную саднящую боль. Её уже можно терпеть. Всё познаётся в сравнении. Есть целый час, чтобы отдохнуть. Может, этого будет достаточно, и прежняя боль уже не вернётся.

***

{Филипп Ферран, некромант}

Вот же упрямая девчонка! Ещё не поняла, что слова Учителя не подлежат сомнению. Можно ещё раз пояснить, но зачем? Личный опыт гораздо лучше чужих слов. Судя по его собственному состоянию, привязка идёт очень сложно. Сложно, через боль, но ведь идёт. На этот раз всё получится. Он нашёл достойный экземпляр. Интересно, кто же её отец? Как такой сильный маг мог не понять, что оставил животворное семя?

Когда же она придёт! Он уже сам на пределе. Беспокойное метание из угла в угол и холодный душ ничуть не облегчали состояние. Такого с ним ещё никогда не было.

Он выдержит. Выдержит. Выдержит!

Тьма успокоилась ближе к рассвету, когда Филипп собирался силой притащить строптивую ученицу к себе. Притащить и позволить разбушевавшейся тьме взять верх. А там будь, что будет. Всполошатся все маги, которые находятся в радиусе десятков, а то и сотен километров? Поднимется окрестная нежить? Нет, улетит зловонному зомби под хвост весь его столь долго лелеемый план. Боль ничто по сравнению с… Он выдержит, он сможет. Совсем скоро уже будет дома, а там может взять себе доступную девку. Нет, лучше сразу двух. Или трёх. Ч-чёрт, как же может совмещаться в одном теле буйная похоть и безумная боль.

Пришла. Наконец-то. Осталась в гостиной? Ну и ладно. Сейчас можно немного унять хотя бы боль. Так даже лучше, будет время успокоить тьму и воспалённое ею желание. Теперь только бы не сорваться. Уснула? Можно тихо, как какой-нибудь шкодливый мальчишка, пробраться в гостиную, сесть на пол рядом и взять её за руку. Воистину правду говорят: не познавший истинной боли не познает истинного счастья.