Вальдемар посмотрел на часы. Хватит размышлений. Застегнул пальто, двинулся к машине. Кроме его машины на стоянке у отеля «Марина» было только несколько машин, припаркованных ближе к входу. Фраера боялись, что бушующее море зальет им двигатели. Через пятнадцать минут ему нужно было появиться в ночном клубе «Роза». Его ждали там люди Слона, а в баре несколько оперативников. Если все пройдет хорошо, то будут аресты и медали. Завтра его ждала новая жизнь. Как бы ему хотелось провести заслуженный отпуск где-нибудь далеко. Перед выходом с пляжа он еще раз обернулся на море. Оно казалось опасным, непредсказуемым, как всегда перед штормом. Таким он любил его больше всего.
Мартин уже час сидел на досках у гимнастического зала на улице Личманского. Он чувствовал, как его ступни примерзают к ботинкам. Неожиданно ударил мороз. Старые рыбаки предсказывали снегопады. Снег будет идти обильно и пролежит до марта. Во всяком случае, таковы были прогнозы. Мартину надоело ждать. В голове пару раз мелькнула мысль о том, что Пшемек решил позабавиться. Он подумал, что даст другу еще десять минут, а потом пойдет домой греться. Вдруг он увидел, как кто-то перепрыгивает через забор. Расстояние было слишком большим, чтобы понять, тот ли это, кого он ждет. Но через мгновение появился второй силуэт, и это точно был Пшемек.
– А он зачем? – Мартин указал на Иглу, когда приятели приблизились на расстояние вытянутой руки.
– Пригодится. Рукастый, – буркнул Пшемек и сунул в рот сигарету. Замерзшая зажигалка отказывалась гореть. Игла услужливо вынул спички и подал Пшемеку огонь. Только после этого брат Моники спросил: – Достал?
Мартин склонил голову:
– Пытался. В мастерской никого не было. Они устроили себе рождественские каникулы или готовятся к чему-то крупному. Даже ни одной машины не притащили в логово.
Пшемек с трудом сдерживал бешенство.
– И что теперь? – сказал он, опустившись на доски.
Мартин сунул руку во внутренний карман пуховика и вытащил ключ для откручивания колес. Далее последовали ножовка по металлу, полиэтиленовые мешки, скотч и слезоточивый газ.
– Что это? – в ужасе прошептал Игла.
Мартин взглянул на него с пренебрежительным сочувствием, пояснил:
– Монтировка. Самая большая из всех, что были. Немецкая.
Пшемек встал, взял в руку металлическую трубку. Изобразил удар.
– Кино не смотришь? – довольно усмехнулся он. Сигарета уже жгла ему губы. Он отшвырнул окурок вперед.
– Убить легко. Трудней всего избавиться от тела. Небольшие изменения в планах, но ничё, прорвемся.
Игла часто заморгал. Он натянул капюшон пониже. Нос его был красный, а губы синие. Мартин пощупал его куртку, она была тонкая, без подстежки.
– Ты как оделся?! – воскликнул он. – Тебе на шухере стоять! Промерзнешь до костей. Как ты нас предупредишь? – Он сорвал шапку с его головы. – Еще и шапку какую-то стеклянную напялил. Мать тебя не любит, что ли?
Пшемек, до сих пор занятый рассматриванием приспособлений, принесенных Мартином, резко обернулся:
– Ты, принц Старонь, отвали от него. Они там, в приюте, «вранглеров» не носят.
Мартин посмотрел на Иглу: