- Ты… - ошеломленной Лине было трудно произнести то, что она хотела. - Проститутка?
- Ну, дорогая моя, - Прынцесса подняла черную тонкую бровь, - проститутки на Искровском стоят. А я просто беру любого мужчину, который… У которого есть деньги. И заставляю его высыпать эти деньги к моим ногам. А потом оставляю его. И, можешь мне поверить, я не сближаюсь с противными богатыми старичками. Мои мужчины молоды, красивы, смелы и… Мужественны. Так что - все путем.
- Все путем… - повторила Лина. - Раньше ты так не разговаривала.
- Раньше много что иначе было. И вообще много чего было.
Прынцесса посмотрела на Лину сузившимися глазами и медленно спросила:
- Скажи… Ты помнишь выпускной вечер?
У Лины остановилось дыхание, и из самого запретного уголка ее сознания, из самого темного подземелья, из запертого на все самые строгие запоры слоя памяти всплыло воспоминание, уже одиннадцать лет бывшее ее мрачной тайной…
Это случилось на школьном выпускном вечере.
Как и всегда, после торжественной части праздник обретения свободы переместился в спортзал, и начались танцы. Девушки были в красивых бальных платьях, юноши - кто в чем, но тоже постарались принарядиться. Первые полчаса, прежде чем бал превратился в обычную дискотеку, в зале звучали вальсы и прочие классические бальные танцы.
Родители Лины в свое время отдали девочку на художественную гимнастику, а потом - в школу бальных танцев. Лина умела танцевать по-настоящему.
Вальс - пожалуйста, фокстрот - пожалуйста, танго - легко!
И это было не топтание под музыку, а настоящий танец с фигурами, с изящными движениями рук, в общем - в этой части бала Лина была настоящей королевой. Учителя приглашали ее наперебой.
Особенно старался учитель физкультуры, тридцатилетний спортивный блондин, давно положивший глаз на девушку. В свое время он тоже посещал танцкласс, поэтому Лина, видя в Вадиме умелого партнера, охотно и с радостью танцевала с ним.
Вадим Пеньковский любил молоденьких девочек и пошел работать учителем физкультуры в школу именно поэтому. Где еще можно было на совершенно законных основаниях трогать, поддерживать, обнимать и вообще елозить руками по молодым девичьим телам?
А тот факт, что для многих из них половая жизнь стала нормой уже с седьмого, а то и с шестого класса, открывал перед Вадимом безграничное поле возможностей, и он пользовался ими с размахом, достойным владельца гарема.
Начал он с того, что намекнул одной очевидно похотливой стройной восьмикласснице на перспективу двойки за полугодие. В тот же вечер понятливая лолита старательно извивалась под физкультурником на стопке матов. Когда зачет был принят, она, одеваясь, спросила, не может ли ее подружка повысить успеваемость таким же простым и естественным способом. Вадим был приятно удивлен, и, подумав, согласился. Подружка пришла через полчаса и сделала ему такой минет, что физкультурник после ее ухода долго не мог прийти в себя.
В тот вечер Вадим Пеньковский понял, что ему поперло.
Теперь он стал смотреть на учениц совершенно другими глазами и скоро научился безошибочно определять, кто из школьниц не прочь развлечься с учителем физкультуры. Выяснилось, что многие из девочек давно уже смотрели на него с вожделением, и это оказалось радостным открытием. Вадим купался в молодой плоти, как дельфин в теплом Карибском море, но одно небольшое обстоятельство было ложкой дегтя в его бочке меда.
Этим обстоятельством была Лина.
Стройная, красивая девочка с медно-рыжими кудрями за те шесть лет, что Вадим проработал в школе, превратилась в совершенно убойную девицу. Но Вадим чувствовал, что она не из тех, кто с готовностью раскидывает ноги перед учителем за четверку в полугодии или просто ради удовольствия или приключения, и это возбуждало его невероятно.