В клубе было сумрачно и прохладно. Лина, как всегда, устроилась за боковым столиком, который находился в тени и из-за которого было удобно незамеченной для большинства посетителей клуба наблюдать за музыкантами. Лина не любила излишнего внимания к своей - пусть даже и совершенной - персоне.

Заметив ее, Максим приветливо махнул рукой и снова повернулся к басисту, которому объяснял какую-то музыкальную хитрость. Басист внимательно выслушал Максима, затем профессионально сыграл несколько толстых и быстрых нот, и Максим удовлетворенно кивнул:

- Во-во, именно так.

До начала музыки оставалось всего лишь несколько минут, и Лина оглядела зал.

Все было как обычно: в зале было в меру накурено, половина столиков не заняты, но это ненадолго. Обычно на выступлениях Максима свободных мест не бывало. Некоторые фанаты специально приезжали на выступление из других городов. Это льстило Лине и утверждало ее во мнении, что Максим музыкант незаурядный, как, впрочем, и весь его состав.

Состав… Это странное слово всегда смешило Лину, потому что она представляла себе паровоз, пускающий уютные клубы дыма, а за ним послушную череду зеленых вагончиков. Паровоз давал свисток, энергично шевелил железными локтями, и состав начинал катиться все быстрее и быстрее…

Конечно, если считать Максима паровозом, а его музыкантов составом, тогда все сходилось. Но Лина предпочитала старомодное слово "оркестр", ну, на крайний случай - ансамбль.

Джазовая группа… Как-то не звучит.

Квартет - по сути правильно, но тоже не то.

В общем, Максим и его друзья играли джаз, было их четверо, и Лина в разговорах ловко обходилась без употребления слов "квартет", "состав", "ансамбль" и прочих не нравившихся ей определений.

Кроме Максима, в джазовом квартете "Фа Бемоль" имелись гитарист, барабанщик и басист. Сам Максим был пианистом и, хотя при случае играл на прочих клавишных инструментах, приходил в крайнее раздражение, когда кто-нибудь называл его "клавишником".

"Кнопочник, блин", - обычно говорил он.

Лина услышала прозвучавший в углу грубый и громкий смех, скорее походивший на вопль голодного ишака, и посмотрела в ту сторону.

За угловым столиком по-хозяйски расположилась компания, которая не понравилась ей с первого взгляда. Это были явно посторонние люди, которые пришли сюда не слушать музыку, а заливать рыло водкой, обильно ее закусывая. Эти люди полагали, что за деньги могут купить все.

Лина хорошо знала эту категорию посетителей.

Им было все равно, куда завалиться, лишь бы столик был, да чтобы официанты бегали порасторопнее. Обычно таких в "Буги-Вуги" не пускали, потому что владелец справедливо считал, что его заведение - не кабак.

Охранник Гена производил мгновенный фейс-контроль и вежливо отказывал нежелательным гостям, но сегодня его не было, и администраторша Валентина, спасовав перед четырьмя коротко стриженными бугаями, впустила их в зал.

А когда одна из двух вульгарных шмар, сопровождавших конкретных пацанов, спросила, где тут можно поссать, Валентина пришла в ужас и, ткнув пальцем в сторону туалета, быстренько скрылась в кабинете директора.

И теперь веселая компания развлекалась в углу. Клуб был для них самым обыкновенным кабаком, а музыканты, которые находились на сцене, - обычными кабацкими лабухами, обслугой, ничуть не лучше халдеев. В других ресторанах это было нормой, но здесь… В джазовом клубе не принято заказывать "Мясоедовскую" и "Сиреневый туман", и постоянные посетители знали это.

Но братки привыкли заваливаться в любой чужой монастырь со своим нехитрым уставом, и в доказательство этого из-за углового столика прозвучал вызывающий возглас: