Он рванулся в дверь парикмахерской и закричал:

- Где черный ход?

- Здесь нет никакого черного хода, - удивленно ответил пожилой лысый еврей, бривший шею клиенту, черноволосому мужчине кавказской национальности.

В дверях послышался грохот, и, оглянувшись, Аркадий увидел двоих омоновцев.

Подскочив к парикмахеру, Аркадий выхватил у него опасную бритву, развернул вертящееся кресло спинкой к себе и приставил бритву к горлу клиента. Тот только хрюкнул и напряженно замер.

Омоновцы, ворвавшиеся в парикмахерскую, остановились, и тут же в дверях показался телеоператор, который направил объектив на Аркадия. На лице оператора был написан восторг.

За его спиной образовался запыхавшийся помощник с сумкой на плече и микрофоном в руке. Посмотрев в сумку, он повернул в ней что-то, потом направил микрофон в сторону Аркадия и замер. Наступила тишина.

Реальность повернулась к Аркадию жестоким лицом, но он не увидел этого.

Героин исказил картину мира, и Аркадий, не понимая этого, решил поступить так же, как поступали до него многие другие, когда оказывались в безвыходном положении. Он не верил, что выхода нет, и твердо рассчитывал на то, что его требования будут удовлетворены.

- Слушать меня, - металлическим, как ему показалось, голосом, сказал он, - сейчас я буду говорить, а вы будете слушать. И если вы не сделаете того, о чем я скажу, я перережу ему горло.

И он прижал бритву к горлу брюнета. Тот пискнул, и под лезвием бритвы показалась капелька крови.

- Автобус с завешенными окнами, - начал уверенно диктовать Аркадий, - триста тысяч долларов и самолет "Ил-86". С полным баком.

- Адиет… - пробормотал лысый парикмахер, бочком отодвигаясь к выходу.

- А ты заткнись, - повернулся в нему Аркадий, - хочешь, я перережу ему глотку? Хочешь?

И, скорчив дикую гримасу, он прижал бритву к шее брюнета чуть сильнее.

Показалось еще несколько капель крови, и парикмахер, подняв руки, завопил:

- Я уже ничего не хочу! Я уже ухожу!

И выскочил на улицу.

Телеоператор нажал на кнопку, и Аркадий увидел, как в направленном на него объективе задвигались большие, отливавшие фиолетом линзы.

Телевизионщик дал крупный план, а репортер за его спиной тихо заговорил в микрофон.