И если с похмельем ещё я ничего не могла сделать – об этом нужно было думать вчера – то, по крайней мере, быстро собраться и явиться на работу вовремя я всё ещё могу.

Я носилась по дому, разыскивая чулки и расчесывая волосы одновременно.

И конечно в разгар этих процедур отчаянно заверещал мой телефон.

Вот уж что действительно некстати!

Наверное, следовало бы этот звонок проигнорировать, особенно после того, как на экране высветилось имя Рассела. Вряд ли у меня есть о чем разговаривать с этим человеком.

Удивительно, ведь за какие-то считанные минуты из моего самого близкого он вдруг превратился в чужака, которому в моей жизни нет совершенно никакого места.

И все же или по привычке, или еще по какой-то причине на звонок я ответила.

– Моника, – голос Рассела звучал обеспокоенно и немного раздраженно, но меня этим уже было невозможно обмануть. Все что мне было нужно, я увидела собственными глазами, и теперь нам даже не о чем говорить. – Я звонил тебе вчера весь вечер. Но ты не отвечала и не перезвонила потом. Я думал, что что-то случилось…

Сейчас его голос звучал почти не обеспокоенно, но уже очень раздраженно.

– Я, конечно, понимаю, что у тебя работа допоздна, но хотя бы пожелать мне спокойной ночи ты могла?

Про себя я усмехнулась. Пожелать ему спокойно ночи? Судя по тому, что я вчера видела, ему бы подошло строго противоположное пожелание, неспокойной ночи. Бурной ночи! Да какой угодно, только не спокойной.

– А еще ты ужасно рассеянна, – продолжал выговаривать мне Рассел. – В прошлый раз, когда ты была у меня, ты забыла свои ключи. Что с тобой происходит, Моника?

Я не выдержала и рассмеялась. Нервно, почти истерически и подумала, что со стороны мой смех звучал ужасно. Как в фильме ужасов. Но это не имело никакого значения. Сразу после жуткого смеха в горле подступил ком, а к глазам слезы. И мне пришлось прокашляться, чтобы заставить себя заговорить.

– Я их не забыла Рассел, – сказала я. – Я их оставила, вчера. Когда пришла к тебе так не вовремя.

– Что? – все раздражение из голоса Рассела пропало. Теперь он уж точно был растерян. И его можно понять. Звонил, чтобы отчитать меня, а в результате сам попался.

И это уж точно проступок посерьезнее, чем не пожелать спокойной ночи.

– Послушай, Моника. Я все могу объяснить, – стоило ему это сказать, как мои слезы моментально высохли, а им на смену явился все тот же жуткий смех.

– Серьезно? Ты действительно думаешь, что это можно как-то объяснить? Тогда ты еще больший кретин, чем я думала. – Я посмотрела на часы, времени оставалось не так уж и много. А являться на работу непричесанной и неухоженной мне уж точно не хотелось. Когда ты сидишь в приемной у такого красавца мужчины, нужно соответствовать. – Закончим этот разговор, Рассел, – сказала я холодно. – Думаю, ты должен понимать, что все кончено и ничего исправить нельзя.

– Но Моника, милая, послушай…

Что бы он там ни говорил, я уже не слышала, я отключилась и плеснула себе в лицо холодной водой. Наскоро умыться, макияж… И, конечно, не забыть надеть чулки. Или, к примеру, юбку.