– Выпрями спину, мальчик, – велел Роуан Кеону, – не то люди посчитают, что ты боишься гнева своего короля.

– Это мой отец – король! – парировал Кеон. В этот момент его лицо было почти таким же белым, как у Роуана.

Оказавшись в сотне ярдов от зернас, сидевших неподвижно и ожидавших приближения маленького отряда, Роуан выехал вперед один. Солнце переливалось в золотой вышивке его туники, отражалось в золотистых волосах, подмигивало алмазом, вделанным в рукоятку меча, поблескивало в конской сбруе. Ланконийцы, как ириалы, так и зернас, никогда не видели человека, одетого столь богато. Он выделялся среди них как роза среди терновых зарослей. И все изумленно глазели на него.

После минутного колебания навстречу Роуану выехал крупный мужчина с изборожденным шрамами лицом. Один, самый уродливый, тянулся от левого глаза к шее. Половина уха отсутствовала. На руках и ногах тоже было немало шрамов. Выглядел он так, словно в жизни не улыбался.

– Ты англичанин, который захватил в плен моего сына? – спросил он голосом, от которого конь Роуана тревожно заплясал, словно распознав опасность.

Роуан улыбнулся незнакомцу, успешно скрыв то обстоятельство, что сердце тревожно колотилось. Вряд ли даже закаленные в боях воины осмелятся выступить против такого человека!

– Я Роуан, преемник короля Тала. Мне предстоит стать королем всех ланконийцев, – неожиданно твердо объявил он.

Старик от удивления даже рот приоткрыл, но, немного опомнившись, прорычал:

– Я убью сотню человек за каждый волосок, упавший с головы моего сына!

– Кеон! Выходи вперед! – прокричал, полуобернувшись, Роуан.

Брокаин оглядел сына, довольно пробурчал что-то и велел ему присоединиться к остальным зернас.

– Нет! – резко воскликнул Роуан, опустив руку так, что она почти касалась рукояти меча. Втайне он побаивался Брокаина, но не выказывал страха и тем более не мог отдать Кеона этому человеку. Судьбе было угодно послать ему мальчишку, и Роуан не собирался выдавать столь важного заложника. – Боюсь, я не могу этого позволить. Кеон остается со мной.

Брокаин снова разинул рот, но довольно быстро пришел в себя. Слова и поведение этого человека разительно не соответствовали его красивому бледному лицу, на котором не было ни одного шрама.

– Мы будем драться за него, – решил он, потянувшись к мечу.

– На вашем месте я не стал бы этого делать, – учтиво заметил Роуан, надеясь, что никто не видит зеленоватого оттенка, поползшего по его щекам. – Но если придется, я выйду на поединок. Просто хочу держать Кеона при себе, потому что, насколько понимаю, он твой преемник.

Брокаин мельком глянул на Кеона.

– Возможно, если кто-то позволит править такому глупцу.

– Он не глуп. Просто молод, горяч и очень плохой стрелок. Он поживет со мной и увидит, что ириалы не такие демоны, какими вы их представляете, и, возможно, между людьми когда-нибудь может воцариться мир, – пояснил Роуан, лукаво блеснув глазами. – И еще я хотел бы научить его метко стрелять из лука.

Брокаин долго смотрел на Роуана, и тот понял, что уродливый старик в этот момент решает, жить или умереть его сыну и пришлому англичанину. Роуан не верил, что человека, подобного Брокаину, может тронуть столь сентиментальное чувство, как любовь к сыну.

– Тебя растил не старик Тал, – высказался Брокаин наконец. – Уж он непременно убил бы моего сына при первой встрече. Чем ты можешь поручиться за безопасность Кеона?