– Точно долг спишешь? – спрашиваю.

Саблин отвечает:

– Падлой буду.

– Лады, – говорю.

Кто мне был этот мужик? Я и лица его нынче не помню. А долг отдать – святое дело.

Как к аномалии подошли, Саблин давай новенькому втирать про «Электру»: что за она, да какие артефакты можно в ней найти. А я зашёл сзади, да как толкну в спину… Короче, так вот у Андрюхи появились новые ботинки. Только ненадолго. На той же неделе повёл в Зону тройку, да все там и сгинули…

Рыбкин замер на мгновение, прислушиваясь к себе, потом обернувшись, растерянно сказал по слогам:

– Ни-че-го.

– Значит, не всё рассказал. Это точно самый поганый случай в жизни? – спросили из темноты.

– Так я же говорю – пьяный был, может что и забыл… Ну, я ещё у того новичка себе его вещмешок забрал. Чего было добру пропадать?..

Но его прервали:

– Хочешь ещё что рассказать, – иди в конец очереди. Сказано же – по одной истории. А-то никакого времени не хватит…

Новая фигура выскользнула, на освещённый пятачок, отпихивая Рыбкина в темноту.

– Братцы, – попросил Гробовщик. – Давайте сделаем перерыв. Хоть пару часов. Не могу я вас больше слушать. Тошно. И это – мне бы бинта, хоть упаковочку. И анальгина какого-нибудь. Мочи нет, так ноги болят.

– Случилось это… – начал было новый рассказчик, но Комар заорал:

– Ты что – глухой? Сказано – перерыв! Все вон! Чтобы три часа духу вашего здесь не было!

Темнота заколыхалась, становясь глубже и прозрачнее.

Комар указал на Пыжа пальцем:

– А тебе особое приглашение нужно? Сказано – перерыв!

– Я не…, - начал, было, Пыж, запнулся, подыскивая слова, потом просто сказал. – Я живой.