— Я не стану делить добро с тупорылым псом.

— У… — гудели бандюки.

А Карим продолжал говорить:

— Доля в «Северном» моя, и это не обсуждается. Я ее не отдам.

— Хм… — улыбнулся Питбуль с хитрецой и похлопал Карима по плечу. — Тогда я возьму твою телочку.

Дремучий мужик кивнул в мою сторону, и у меня поджилки затряслись.

— Только попробуй, — цедил Карим сквозь зубы.

— А я попробую.

Но покупателю моей девственности это явно не понравилось.

— Даже не смей об этом думать. Это моя девчонка. Усек, пидор?

Питбуль ходил вокруг меня и с интересом присматривался. Брал кончиками пальцев за волосы, нюхал их. Оценивал мои формы в целом и размер груди в частности. От этого было как-то уж совсем не по себе. Я боялась даже шевелиться.

— Хорошие шмотки, — гладил он бороду и буквально бредил шансом потрогать меня за попу. — Видно, что на тряпках не экономил. Одобряю…

— Отойди от нее.

— А если я… — говорил Питбуль ни то всерьез, ни то в шутку, — если я возьму ее себе? Что ты мне сделаешь?

— Притронешься к Нате хоть мизинцем — я переломаю тебе все пальцы.

Но Питбуль лишь засмеялся. Громко, театрально. И зловеще. После такого смеха ничего хорошего быть не могло.

— Ты меня ударишь? Хах… Да у тебя кишка тонка это сделать. Ты ж меня боишься. Стоишь и дрожишь как дворовая шавка. Да, парни?

Я смотрела на Карима — как багровело его лицо, как наливались злом его глаза и как сжимались кулаки до сильной боли. Он доходил уже до точки закипания — было достаточно мелкого повода, чтобы пес сорвался с цепи. И этим псом был отнюдь не Питбуль. А мой Карим.

А в следующий миг его противник дал этот самый повод с лихвой. Питбуль не сдержался и хлопнул меня рукой по заднице — наотмашь, с особым смаком. Он шлепнул меня по ягодице и с аппетитом смотрел, как я морщусь от наглости.

А тем временем к его заросшему лицу летела ответка — угловатый и мощный кулак, для которого Карим не пожалел ни скорости, ни силы.