И мы все были в шоке. Особенно Карим.

— Что? — упал он на колени. — Нет… нет-нет-нет, — сотрясал он воздух. — Только не это. Па-па! Ты хотела сказать «па-па»!

Но малышка выпалила:

— Бябя.

— О… — купалась в счастье моя мама. — Она назвала меня бабушкой… Баба Люда, — учила она внучку. — Скажи мне «баба Люда».

— Бябя Дюдя.

— Молодец! — обнимала ее мама. — Какая же ты умничка!

А Карим буквально багровел от поражения.

— Она должна была сказать своим первым словом «папа», — цедил он через зубы. — Не «баба». А «папа».

— Ну Карим… — гладила я мужа по плечу.

— Почему она сказала «баба» первым словом? Почему не «мама», не «папа», а именно «баба»?! Я так и знал, что не стоило ехать. Надо было подождать еще месяц-другой.

— Бябя! — хлопала в ладошки Вика. — Бябя!

Карим схватил нашу дочь и посадил возле себя на скамейку.

— Папа, — держался он как мог, но искренность Викуси била ниже пояса.

— Бябя!

Тогда моя мать взяла меня за руку и отвела чуть подальше.

— Наташ, — держала она меня за пальцы, будто боялась опять потерять на долгие месяцы. — Прости меня, пожалуйста. Прости за все. Мне правда… правда очень жаль. Я чуть не испортила тебе жизнь. Ведь если бы не ты… если бы ты не взялась тогда за меня… — вытирала мама слезы, которые текли без спросу и душили каждый новый слог.

— И ты тоже меня прости. Прости, что тогда пришлось так поступить. Что… что тебя связали как сумасшедшую и бросили в машину.

— Ахаха… — смеялась мама через слезы. — Прости, что отдала тебя бандиту за долги. Что тебя точно так же связали и засунули в машину.

— Яблоко от яблони.