— Ну, козёл, сейчас ты у меня попрыгаешь, — выразился я по-русски, добавил несколько эпитетов и определений, приводить которые дословно в этот раз не стану, и побежал, чтобы врезать, как следует, этому уроду в тыкву.
Так он меня огорчил, что забыл я о своём возрасте. Словно снова стал крепким мужчиной…
Товарищи же мои восприняли эти действия за произнесение контрзаклинания и начало шаманского поединка — это я позже сообразил. А гад этот ряженый тоже двинулся мне навстречу, издав плотоядный рык и ещё жесты победоносные изобразил. Кстати, клюка у него в руке гнутая так и мелькает, потому что он ею в воздухе выписывает всякие кренделя. Ну, чисто, артист Большого Цирка.
Короче, влепил я ему в лобешник камень из пращи, а он даже не чихнул, потому что шапка евонная — фрагмент черепа. То есть, считай, каска. Зато сам этот идиот со всей дури прихлопнул меня своим дрыном сверху вниз, словно мухобойкой.
Ну, я-то пока бежал, вспомнил про размеры собственного тела, так что успел посторониться и даже второй камушек в ремешок положить. Крутанул накоротке, да и запулил в… мимо прошло. Быстро мой противник учится — увернулся и опять своим дрючком лупит по мне, но уже горизонтальным загребущим ударом.
Вижу — не уйти и не перепрыгнуть, а только тут из-за плеча моего выметнулась серая стрела и вцепилась паразиту этому точно в то место, которое мы, мужчины, нежно оберегаем. Клюку-то я ремнём пращи принял, потому что шла она уже без ускорения, то есть хватило мне сил её удержать по-мягкому. А колдун уже на спину заваливается и в причинное место ему вцепился волчара, ну ей богу, как овчарка в киношке про К-9. Только не держит, а натурально терзает.
Я, ясное дело, палкой, что мне досталась, супротивнику своему по башке и наладил. Удар у меня… тут плечевой был, с двух рук. Словно колуном врезал. Ну а, поскольку каска уже отлетела, то голове не поздоровилось, потому что палка даже сломалась.
И в это мгновение здоровенный зверь отпустил свою обмякшую жертву и обратил свой взор на меня. Строго так посмотрел, равнодушным взглядом убийцы. Как Вы думаете, что после этого со мной сделалось? Правильно, живот мне скрутило от ужаса (терпеть ненавижу бояться, но у детской физиологии свои резоны). Я мгновенно, на чистом рефлексе, подол задрал и стал присаживаться поворачиваясь, чтобы не к своим задницей срать, а тут перед лицом волчица на расстоянии вытянутой руки морду свою ко мне тянет.
Экстренная дефекация в направлении суровых мужественных охотников-Рыб была последней каплей на весах их терпения. Они заревели, как стадо беременных бегемотов, и бросились… прочь.
Волки не стали есть свою жертву. Их уже не было рядом, когда быстроногие охотники племени Береговых Ласточек пробегали мимо меня, скорбного. А куда подевались звери — не знаю. Я лопушок искал.
Преследование панически бегущего противника — дело кровавое. Наши товарищи, потерявшие многих своих родичей, собрали обильную жатву, потому что отлично умели поражать копьём бегущую цель. Вечером их вождь, Жалючая Гадюка позвал меня к костру, в котором сжигали деревянных рыб, сорванных с шей поверженных врагов. Перечислялись имена погибших родственников, за которых «засчитывалась» месть, а потом в пламя бросался очередной амулет.
Получился, скорее поминальный ритуал, чем победный пир. За спинами Береговых Ласточек, сгрудившихся вокруг костра, стояли неандертальцы и мой отец со своими братьями. Они молчали. Просто отдали говорящим ещё несколько рыбок. Спокойная церемония, позволившая сыновьям четырёх племён и двух разных биологических видов почувствовать себя единым целым. Я, даже если бы нарочно хотел устроить нечто подобное — вряд ли смог бы.
— В нашем племени сильный шаман, — сказал Жалючая Гадюка, когда дотлевали последние, подёргивающиеся пеплом, угли.
— В нашем племени мудрый шаман, — согласился Сизое Перо.
— В нашем племени добрый шаман, — прибавил Острый Топор.
— В нашем племени очень маленький шаман, — Тёплый Ветер взял меня на руки, положил на мягкое и укрыл тёплым. Как всегда, именно он оказался прав. Устал сегодня этот шаман, как собака. Вот именно с мыслью о собаке я и отключился. Что-то не вполне волчье было в моих сегодняшних нежданных заступниках.
Тёплое тело худосочной чужестранки согревало меня этой ночью. Когда она залезла под укрывавшую меня шкуру — ума не приложу. Здесь, в горах, по ночам очень холодно. Даже вода иной раз замерзает, хотя и середина лета и днём очень жарко. Так что хотела она поделиться теплом или сама согреться — не знаю.
— Ты откуда взялась? — спросил я ворочаясь, чтобы устроиться поудобней.
— Пришла, — да уж, исчерпывающий ответ. Сам знаю, что не телепортировалась.
— Зачем? — так просто она от меня не отделается, хотя, единственное слово ответа произнесла с ошибкой. То есть, не родной ей наш язык, и, значит, она его только ещё осваивает.