Как только мальчик в красной куртке умчался за «чекушкой», бомж встал, огляделся по сторонам и скрылся за углом.

Ну ладно, всё и так понятно. Дальше смотреть неинтересно.

Теперь нужно было дождаться полудня, когда Другой Ластик полезет в 1914 год и раздвоение исчезнет.

Ластик забрался на чердак и просидел там до половины двенадцатого. Ничего не делал, просто смотрел сверху вниз на улицу, по которой шли люди, ехали машины. И нисколько при этом не скучал. Какое счастье вернуться домой после долгих-долгих странствий!

Проследовать по подвальным переходам за Ван Дорном и Другим было нетрудно. Один раз Другой оглянулся, кажется, расслышав шаги, но в темноте разглядеть Ластика не смог.

Затаиться в углу бывшего товарного склада было еще проще. Ластик дождался, когда Другой вылезет через хронодыру во второй раз, и лишь после этого позвал:

— Мистер Ван Дорн, я здесь!

Бедный профессор вскрикнул и чуть не грохнулся со своей раздвижной лестницы. Только спустившись на пол и осветив Ластика фонарем, обрел дар речи:

— Мой юный друг! Как вы оказались внизу? И в таком странном наряде! А волосы! Как странно они у вас острижены! Придется сказать родителям, что по дороге мы заглянули в парикмахерскую. Труднее будет объяснить, отчего вы подросли на несколько сантиметров… О, по моим часам вы отсутствовали меньше минуты, но я чувствую, что с вами произошла масса всяких необыкновенных событий. Рассказывайте скорей, что с вами стряслось. Нет, погодите. Сначала я приму две таблетки: сердечную и успокаивающую.

Понурившись, Ластик сказал:

— У меня ничего не вышло, профессор. Я потерял унибук. Райское Яблоко было у меня в руках, но я не смог его удержать. Оно безвозвратно утрачено. Я побывал не только в прошлом, но и в будущем. Там всё ужасно. Человечество погибнет.

— В каком году? — быстро спросил Ван Дорн, слушавший очень внимательно. — Я должен знать, сколько у нас остается времени.

— Я… Я не спросил, — пролепетал Ластик, потрясенный собственной безответственностью. — Забыл… Растерялся… Но, судя по виду Москвы, это произойдет довольно скоро… Я ужасно виноват. Я хуже, чем Проклятый Тео. Тот по крайней мере не знал, что делает…

И Ластик разрыдался. Слезы полились просто градом, будто их прорвало.

Мистер Ван Дорн терпеливо ждал. Когда у Ластика платок совсем вымок, дал свой. А дождавшись конца рыданий, профессор твердо сказал:

— Это была эмоциональная разрядка. Теперь рассказывайте всё по порядку и как можно подробнее. Времени у нас достаточно. Повторяю: все ваши хронопутешествия не заняли и одной минуты.

Выслушав длинный, прерывистый рассказ и задав несколько уточняющих вопросов, ученый объявил:

— Ничего не пропало. Раз вы видели на знакомой улице много новых магазинов, значит, в запасе у нас, скорее всего, еще несколько лет. Этого более чем достаточно. Через три недели я вернусь с новым унибуком, и вы снова отправитесь в 1914 год. Судя по вашему рассказу, это самый удобный выход на Райское Яблоко. Оттуда-то Камень никуда не делся, верно? Я разработаю для вас подробнейшую инструкцию, просчитаю все варианты и вероятности. Ведь теперь, благодаря вам, мы знаем очень многое.

— А если у меня опять не получится? Думаете, легко одолеть Дьяболо Дьяболини? — неуверенно спросил Ластик.

— Не получится со второго раза — попытаетесь в третий раз, в десятый, в сотый. Не забывайте о чести рода Дорнов…