– Чаво поднять? Давайте подниму.

– Пойдем тогда, наверное, в кабинет. Там удобнее будет.

Мотя, порадовавшись, что девка сразу сообразила, о чем речь, взглядом указал в угол, где виднелась дубовая дверь. Ага. Разбежалась. Придурок даже не догадывается, сколь сильно рискует важными для мужчины частями тела, озвучивая подобные предложения.

– Так зачем ходить? Я вам, дяденька, и тут его подниму.

– Эммм… ну, тут как-то несподручно...

– Да ладно вам! Ща все будет.

Я бросила рюкзак на пол, уперла руки в бок, топнула одной ногой и заголосила так, что с кухни выглянула обслуга ресторана, а от входа прибежал "гусар", плюнув на свой пост.

– В огороде завелися колорадские жуки. Обойдемся без картошки, лишь бы были мужаки!!! Эх!

– Это что? – вылупился на меня Мотя.

– Как что? Частушка. Вы ж сказали, настроение поднять. Еще песню могу. Ща. Ээээх, мороз, мороооооз, не морозь меняяяяя...

Петь я не умею совсем. Со слухом тоже беда. Там не просто медведь на ухо наступил, там целая медвежья семья потопталась, а оттого, звуки, которые вылетали из моего рта сложно назвать песней. Скорее это было похоже на мартовский ор загулявшей кошки. Бедный Матвеюшка. Лицо у него стало грустное-прегрустное, глаза печальные-препечальные. Оно и понятно. Пришла красивая девка, а выгляжу я значительно моложе, года на двадцать три-двадцать четыре, которую Мотя всей душой настроился поиметь под рюмочку водки. Тем более, раз нужна работа, так можно и не церемониться. Он, наверное, мысленно уже нагнул меня через свой рабочий стол, а там, может, и через стул, не могу точно знать направление мотиных фантазий, и жарил по полной. А тут такой облом. Девка то ли с придурью, то ли просто идиотка. И главное, на это представление сбежался весь персонал, стоят по углам, хихикают. Они-то, зная своего начальника, отлично понимают, чего парню на самом деле хочется. А я раскорячилась перед ним, как пионерка в школьном хоре, и тщательно вывожу рулады, от которых баобабы в вазонах вянут. Выглядит Мотя в этой ситуации, дурак дураком.

– Хватит!

Даже кулаком по столу долбанул. Не вынесла душа поэта позора мелочных обид, как говорил классик.

– Ты это... Хорош выть… петь. Уже поднялось настроение, дальше некуда. Иди вон, на кухню. Там работы вагон. Наталья скажет, что делать. Оплата каждый день. Испытательный срок пройдёшь, посмотрим. Может, на постоянку возьму.

Мотя еще раз окинул взглядом мою грудь, а бюстгальтер, надо отметить, не ношу по политическим убеждениям, тяжело вздохнул, видимо, напоследок представив, как сказочно смотрелись бы эти сисечки в его ладонях, но потом снова встретился со мной глазами, убедился, что в моих полностью отсутствует разумная адекватная мысль, и махнул рукой в сторону кухни. Иди, мол, с глаз долой.

Я мысленно усмехнулась и пошла к высокой, краснощекой женщине в белой поварской шапочке, которая, судя по всему, и была Натальей.

Эх, Мотя, Мотя, куда ты удумал писю свою совать, дурачок. Я ж тебе сейчас, можно сказать, жизнь спасла. Как бы то ни было, первая часть плана прошла успешно. Я в нужном месте. Осталось дождаться вечера и появления того самого Марата. А дальше посмотрим.