Глава VII

Откуда появился и куда направлялся Жак Паганель

Очевидно, секретарь Географического общества был приятным человеком, так как все это было сказано им чрезвычайно мило. Впрочем, теперь Гленарван прекрасно знал, с кем имеет дело: ему было хорошо известно уважаемое имя Жака Паганеля. Труды его по географии, доклады его о новейших открытиях, печатаемые в бюллетенях общества, переписка его чуть ли не со всем светом — все это сделало Паганеля одним из самых видных ученых Франции. Поэтому Гленарван сердечно протянул руку своему нежданному гостю.

— А теперь, когда мы представились друг другу, — сказал он, — вы позволите мне, господин Паганель, задать вам один вопрос?

— Хоть двадцать, сэр, — ответил Жак Паганель: — разговор с вами всегда будет для меня удовольствием.

— Вы явились на борт этого судна третьего дня вечером?

— Да, сэр, третьего дня, в восемь часов вечера. Прямо из вагона я бросился в кэб, а из кэба— на «Шотландию», где я еще из Парижа заказал каюту номер шесть. Ночь была темная. Я никого не заметил на палубе. А так как я был утомлен тридцатичасовой дорогой и к тому же знал, что во избежание морской болезни полезно немедленно по прибытии на судно улечься на койку и не вставать с нее в первые дни плавания, то я сейчас же лег и самым добросовестным образом, смею вас уверить, проспал целых тридцать шесть часов!

Теперь для слушателей Жака Паганеля стало ясно, каким образом он очутился на борту их яхты. Французский путешественник, перепутав суда, сел на «Дункан» в то время, когда на нем почти никого не было. Все объяснялось очень просто. Но что скажет ученый-географ, узнав название и место назначения судна, на которое он попал?

— Итак, господин Паганель, вы избрали Калькутту исходным пунктом ваших сухопутных путешествий? — спросил Гленарван.

— Да, сэр. Всю свою жизнь я лелеял мечту увидеть Индию. И вот наконец-то эта заветная мечта осуществится!

— Значит, господин Паганель, для вас было бы не безразлично, если бы вам пришлось посетить не эту, а какую-нибудь другую страну?

— Мне было бы это, сэр не только не безразлично, а даже очень неприятно, так как у меня имеются рекомендательные письма к лорду Соммерсету, генерал-губернатору Индии, да к тому же мне дано Географическим обществом поручение, которое я должен выполнить.

— А! Вам дано поручение?

— Да, мне поручено осуществить одно полезное и любопытное путешествие, план которого был разработан моим ученым другом и коллегой, господином Вивьеном де Сен-Мартеном. По этому плану, мне надлежит направиться по следам братьев Шлагинвайт, полковника Bo Вебба, Ходжона, миссионеров Хука и Габэ, Муркрофта, Жюля Реми и многих других известных путешественников. Я хочу добиться того, что, к несчастью, не удалось осуществить в 1846 году миссионеру Крику, то есть обследовать течение реки Яру-Дзангбо-Чу, которая, огибая с севера Гималайские горы, на протяжении тысячи пятисот километров орошает Тибет. Мне хотелось бы наконец выяснить, не сливается ли эта река на северо-востоке Ассамы с рекой Брамапутрой. А уж тому путешественнику, которому удастся осветить этот важнейший для географии Индии вопрос, будет, конечно, обеспечена золотая медаль.

Паганель был восхитителен. Он говорил с неподражаемым воодушевлением, он так и несся на быстрых крыльях фантазии. Остановить его было бы так же невозможно, как воды водопада на Рейне.

— Господин Жак Паганель, — начал Гленарван, когда знаменитый ученый сделал минутную передышку, — конечно, то путешествие, о котором вы сообщили нам, — прекрасное путешествие, и наука будет вам за него признательна. Но я не хочу держать вас дольше в заблуждении и потому должен сказать, что, по крайней мере, на ближайшее время вам придется отказаться от удовольствия побывать в Индии.

— Отказаться? Почему?

— Да потому, что вы плывете в сторону, противоположную Индийскому полуострову.