Глава 8

Уютный домик на самой окраине города. Дракон здесь бывал только изредка. Он осматривается, внимательно приглядывается к домам. Все как один они низкие, накрыты крышами из черепицы.

Густые кроны деревьев набрасывают полумрак на дорогу, солнечные лучи бегают по земле, ветки деревьев опускаются низко под весом тяжелых плодов. Вишня, черешня, персики всё еще зеленые, но уже совсем скоро поспеют. Дом Талилы совсем крохотный, его и не видно в тенистом саду. Из зелени наружу торчит одно только крылечко, увитое плющом. Заборчик перед домиком маленького семейства наводит тоску. Видно, что в нем совсем недавно поменяли несколько жердей.

Неужели эта девушка все здесь сама обустраивала? Тяжело, да и не женская это работа. В сельском доме нужен мужчина, без него обойтись сложно. Наверняка эту молодую вдову с такими-то детьми скоро снова возьмут замуж. И при том очень охотно. Какое-то нехорошее чувство проснулось и завозилось в груди у мужчины. Он почувствовал холодную ярость своего зверя. Да и самому ему стало очень неприятно, стоило подумать о другом мужчине рядом с Талилой. Что за глупость, и детям тоже нужен отец. Адриан прекрасно это понимает. Не дело женщине одной растить сына. Ему нужен пример перед глазами. Может, стоит хоть изредка сюда наведываться самому?

Цветы краснеют по бокам дорожки, мелкий переплет оконец заманивает внутрь. В таком домике должно быть очень уютно. Дракону кажется, что там наверняка топится печь и стол застелен белой вышитой скатертью, а на окнах устроились цветные горшочки со всякой мелочью. И по креслам разложены меховые теплые шкуры. Руку протяни, и вот оно, счастье крошечного семейного очага, любви и заботы. Совсем как там, как тогда.

Сердце дракона накрывает волной глухой тоски, и все больше ему мерещится запах любимой. Ему хочется обернуться зверем, чтобы яснее чувствовать запахи, поймать тот самый аромат. Узнать откуда он исходит, каким ветром его перенесло с далекого севера, сюда, на солнечный юг. Или понять, наконец, что ее запах только мерещится. Это ведь так. Нет, лучше уж продлить чуть-чуть дольше эту сказку, дать себе ненадолго поверить, в то, что Эрика выжила. Выжила и бродит где-то здесь, в этом городе, совсем рядом. Ищет его, своего дракона. Или ходит рядом уже с кем-то другим. Нет, Эрика никогда бы так не поступила. Она обещала хранить верность и ждать. Слово северян дорого стоит. Бывает, что дороже жизни.

Глупая надежда меркнет и рассыпается пеплом. Это не она. Нужно просто смириться. Девушка просовывает руку в ворота, отодвигает засов, распахивает калитку и приглашает войти. Она стоит совсем рядом и прожигает дракона огненным взглядом. Остаётся только догадываться, почему она так смотрит. Не то боится Адриана, не то смущена. Она сейчас больше всего напоминает дракону испуганного бельчонка, небольшого зверька. Ее хочется утешить, успокоить, помочь ей чем-то еще. Совершенно одна в чужом городе, да еще и с детьми.

Ее ли это дети, или она их по доброте приютила? Стоит вспомнить, что творилось на дорогах шесть лет назад, чтобы понять, что и такое возможно. Тем более, что дети совсем не похожи на свою мать. Разве что девчонка немного напоминает маму тонкой фигурой. Скорее всего, Талила спасла малышей в неразберихе, вырастила и привязалась к ним. А теперь боится, что об этом узнают и заберут ее детей. Поискать бы их родных. Вдруг кто-нибудь остался в живых и поможет.

Дракон не решается сразу войти во двор чужого дома. Все здесь ему чудится смутно знакомым и немного родным. Зверь привык доверять запахам, ощущениям, изредка чувствам. Внутри дракона все кипит, дракон норовит вырваться, чтобы осмотреться как следует. Но человек больше считается с разумом. Да и неприлично это — оборачиваться посреди города.

— Проходите, сиятельный, — девушка приглашает его войти в свою благоухающую обитель.

— Сожалею, но я слишком занят сегодня. Быть может, в другой день.

*** Вместе мы подходим к моему дому. И так хочется помечтать о том, что мы — семья, которая возвращается к очагу. О том, что Адриан стал моим мужем, и мы все вчетвером сейчас сядем за стол. И будет ужин, неторопливая беседа, а за ней последуют глухие удары топора о колоду, разлетающиеся от расколотых поленьев сухие щелчки. И из окна я увижу красавца, обнаженного до пояса, сверкающего мышцами, с колуном, занесенным над головой. Он будет топить к вечеру баню, а Марек поможет отцу перетаскать полешки и София тоже станет суетиться вокруг обоих моих любимых мужчин. Перед сном дети помоются и улягутся спать на пахнущее солнцем белье. Мы же с Адрианом останемся наедине в густом теплом пару. Мечты. Только мечты. И никогда им не вырваться из моего сердца в жизнь, не посмеют они воплотиться. Просто растают. Как больно и горько от этого, сжимается грудь и я с трудом могу говорить спокойно. Тоскую по несбыточному, по своим неосуществимым глупым мечтам. И все-таки распахиваю калитку в свой двор.

Наверняка он женат или завел наложницу. Глупо надеяться на другое. С трудом я подбираю слова и стараюсь, чтобы голос у меня не дрожал, и глаза остались сухими. Тут дети, я не могу при них дать волю своей душе. Вечером останусь одна и вдоволь наплачусь или сумею взять себя в руки.

— Да, конечно. Приношу свои извинения за то, что мы вас задержали и за то, что мои дети разорвали ваш плащ, — я стараюсь скрыть за вежливостью все то, что кипит у меня в душе. Наружу эмоции почти не пробиваются.

— Не стоит думать об этом. Плащ мне зашьют. Это всего лишь случайность, появившаяся из-за моей ошибки. Теперь я понимаю, что у вас неоткуда взяться ни лошади, ни телеге, — лед и укор в голосе первородного звучат неприятно.

Можно подумать, нам нужна эта лошадь. До рынка и так не сложно дойти, в особенности, если не нужно нести покупки. С моими малышами рискованно заводить даже пони. Или они замучают лошадку своей неуемной лаской, или она их убьет. В любом случае, переживут это знакомство точно не все. Нет уж, мне такого не нужно.

— У нас некому ухаживать за таким большим животным.

— Вам стоит подумать о браке, Мареку нужен отец, — обжигает он меня горькой правдой. Дыхание перехватывает, а глупое сердце перестает рваться наружу.

— Я обязательно подумаю над тем, что вы сказали, сиятельный, — я смело смотрю в янтарные глаза дракона. Искорок в них стало еще больше.