– На борту "Леди Джейн" вы почувствуете, что плывете, – ответил капитан. – Ее слегка качает на волне, если только мы не включаем полную скорость, а тогда уже волне приходится отпрыгивать, чтобы пропустить нас.

Носильщик сложил вещи на основной палубе возле кабины рулевого, получил от Петерсона свои чаевые, в знак благодарности приподнял крошечную форменную шапочку и покатил багажную тележку прочь из дока.

С деликатностью, которую Соня считала невозможной для такого крупного мужчины, как Петерсон, он взял ее за руку и помог спуститься по ступенькам, взойти на палубу, а затем провел по кораблю и показал кабину, камбуз и две маленькие каюты под палубой.

– Они ужасно замысловатые, – сказала Соня, восхищенная сверкающим моторчиком.

– У вас будет множество возможностей разобраться в том, как это работает, – ответил Петерсон, – дети любят, когда их берут на прогулку к островам поменьше и коралловым рифам. А что касается вашего свободного времени, может быть, вы захотите, чтобы я и вас покатал.

– Вы имеете в виду, что я могу пользоваться корабликом для собственного развлечения? – удивилась она.

– Конечно! Семья Доггерти любит позагорать на пляже и поудить рыбу с берега, но, как я уже говорил, по-настоящему они не в восторге от моря, разве что на расстоянии. Если вы не найдете применения "Леди Джейн", она так и будет стоять в доке и ржаветь.

– Я бы не позволила ей ржаветь!

Он рассмеялся:

– Вы говорите как настоящий матрос.

Пока судно маневрировало, чтобы выйти из залива, она стояла в штурманской кабине рядом с Биллом, удивляясь тому, как он ухитряется ни разу не задеть бортом ни одну из стоящих поблизости шхун и так аккуратно вывести свой корабль в открытое море. При этом он успевал наблюдать за тем, что делают остальные лодки: у входа в порт их толклось не меньше сотни. Казалось, этот человек родился на корабле, вырос, держа руки на штурвале, и при этом имел глаза, которые вполне могли бы служить в качестве навигационных приборов.

Она не задавала вопросов, а он не начинал разговора до тех пор, пока они не вышли из прибрежных вод, полных движения, и не оказались в одиночестве. Суровый океан ритмично катил свои волны под бортом судна, плеща брызгами в лицо.

– Как далеко до Дистингью?

– Двадцать пять миль, полчаса ходу, – ответил Билл. – На самом деле мы живем не так уж далеко от цивилизации, но впечатление изоляции очень сильное.

Он небрежно держал руки на руле, прокладывая курс способом, который она не могла представить себе даже приблизительно. До сих пор девушке не приходилось интересоваться тем, как корабли находят дорогу в открытом море, – эта тема была слишком далека от ее повседневной жизни. Теперь же ей приходилось сталкиваться с подобными вещами постоянно, – наверное, плавать на катере по морю скоро будет не более странно, чем садиться в автобус, едущий до торгового центра.

– Уверена, что детям нравится жить в таком месте, где никто не заставляет их ходить в школу, – заметила Соня, быстро хватаясь рукой за хромированные поручни, когда судно внезапно резко подбросило набежавшей волной.

– С тех пор как семья переехала сюда из Нью-Джерси, они стали довольно-таки непослушными, – согласился Петерсон. – Вы ведь школьный учитель, а не только няня, правда?

– Да.

– Значит, вольные деньки для них заканчиваются. – Он так тепло, так ободряюще усмехнулся, что вряд ли нашлась бы женщина, которая смогла бы остаться равнодушной к обаянию этого мужчины.

– Надеюсь, они не будут смотреть на меня как на старого дракона, – сказала Соня. – Я не собираюсь нагружать их чересчур скучными занятиями, если смогу обойтись без этого.