– В кампанию примете? – Серьёзно осведомился он у детворы.

Долговязый мальчонка лет десяти окинул мужчину взглядом и серьёзно кивнул.

– В очереди со всеми стоять.

Скатнувшись пару раз с ледянки и честно отстояв очередь, Алекс всё-таки не выдержал и включил инженера. Добежав до Великих Князей, прокричал возбуждённо:

– Пошли горку улучшать! Простейшие подъёмники не могли соорудить, сейчас всё исправим.

Нетрезвые по случаю окончания Великого Поста, те с охотой поддались на провокацию и включились в работу. Фокадан изначально предполагал использовать князей исключительно как ширму, для мобилизации инструментов, работников и деталей, но поди ж ты… Недаром Николай Второй любил колоть дрова и по отзывам, делал это виртуозно. К сожалению, дальше колки дров его таланты не простирались…

Не только Алексей Александрович и Николай Николаевич младший, но и Сергей Александрович, Владимир Александрович и даже будущий Александр Третий с упоением таскали столбы, вбивали их в землю и протягивали верёвки.

В качестве лошадиной силы поставили парочку гвардейцев – благо, при наличии полиспастов[115] работа не трудная.

– Ну вот, – подытожил он, когда вельможные работники с восторгом протестировали подъёмное устройство, – всё не ноги бить.

– Видно настоящего инженера, – не тая улыбку прокомментировал Александр, будущий Третий, – посреди праздника, заскучав, сделал себе механическую игрушку, причём чужими руками. Учитесь, господа!

Утром открылись двери в Золотую гостиную, и малолетние отпрыски Дома Романовых кинулись к ёлкам[116], разбирать подарки. Счастливая детская речь и умиление взрослых, разворачивающих подарки, купленные детьми на карманные деньги.

Рождественские подарки в семье Романовых нечасто роскошны, скорее личные. Интересный нож или револьвер мужчинам, фарфоровая кукла девочкам. Дети обычно покупали какие-то безделки – карманными деньгами их не сильно баловали.

Фотоальбом или собственноручно нарисованную картину может позволить подарить себе только близкий человек. Вельможи или допущенные ко двору промышленники чаще всего дарили дорогие, но достаточно безликие диковинки, находящие своё место в сокровищнице или в одной из бесчисленных кладовых.

– Сразу видно иное воспитание, – задумчиво сказал император, вертя в руках истёршуюся серебряную подкову с запиской, поясняющей историю оной.

– От консула Конфедерации? – Невнятно отозвался зарывшийся в груде подарков Сергей, недавно вышедший из детского возраста[117] и порой о том забывающий, – там все подарки один другого чудней! Как вам это, отец?

Юноша распрямился, и император невольно расхохотался – индейский наряд недурно сидел на худощавом сыне. Когда же Сергей воинственно взмахнул копьём с каменным (!) наконечником, и прокричал что-то воинственно-дикарское, смеялась уже вся семья.