Растер подошел к стенному бару у двери, достал и принес бокалы и бутылку красного французского вина.

— Вики, камердинер, конечно, прав. Запреты не всегда бывают правильными. Они не должны быть злонамеренными. Мне кажется, запретить поездку на каникулы за один поздний приход — это уж слишком.

— Я поеду с Барри, даже если он меня потом убьет. Я совершеннолетний, и никто мне не помешает поехать. Но вы еще не знаете, что случилось вчера. Это непостижимо. Он запретил поддерживать какие бы то ни было отношения с Барри и до завтра приказал вернуть его подарок.

Вики показал часы на руке. Растер, открывавший бутылку, на мгновение скользнул по ним взглядом. А Вики, вновь побледнев, продолжал:

— И я решил не только поехать с Барри в Турцию, но и остаться там навсегда.

Растер молча разлил вино по бокалам. Вид у него был озабоченный. И хотя на лице его не дрогнул ни один мускул, морщины на лбу стали как будто еще глубже, круги под глазами еще больше потемнели.

Вики приложил руку к виску, пытаясь унять боль.

— Я даже думаю, господин Растер, не следует ли мне уехать прямо сейчас, после Нового года?

— Погоди, Вики. — Растер, вдруг точно проснувшись, успокаивающе улыбнулся. — Погоди, не будем пороть горячку. Давай выпьем. — И поднял бокал.

Выпили.

— Ты всегда можешь прийти ко мне, можешь рассчитывать на меня, я готов помочь, однако…

Вики уже знал, что скажет Растер, хотя слушал и воспринимал все сквозь туман, он знал это, еще когда переходил улицу и даже вчера вечером, когда лишь собирался пойти к Растеру и все ему рассказать.

Растер с удивлением отметил про себя, что мальчик, только что выглядевший так, будто его подменили, до того бледный и усталый, до того странный, что напрашивалась мысль о наркотиках либо каких-то таблетках, слушает его сейчас абсолютно спокойно. Или вовсе не слушает, ушел в себя, потому и вид у него такой невозмутимый? Он все же попытался убедить Вики:

— Для чего тебе уезжать сразу после Нового года? Зачем спешить? Так с бухты-барахты из дому не уходят. А гимназия? Подожди, пока не получишь аттестат зрелости или диплом, как это сделал Март. Поедешь с Пирэ на каникулы и без разрешения, но бросить все разом и навсегда? Это бегство…

— Ну хорошо, — прервал его Вики, — не сейчас, но уж в каникулы точно. Поедем с Барри как договорились, и я там останусь. Насовсем.

Растер отпил из бокала и, покачав головой, возразил на этот раз не столь решительно:

— Но почему в Турцию? Можно уехать просто в соседний город, как Март. Что ты будешь делать в Турции, как жить? Ты и языка-то не знаешь.

Вики снова прервал:

— В Турции я как раз проживу. У господина Пирэ склады в Стамбуле и Измире, у него там много друзей и знакомых, и я бы согласился не то что работать в конторе — мешки готов таскать в порту, только бы отсюда подальше. Это главное.

— А как ты думаешь, что бы в таком случае сделал твой отец? Ему ничего не стоит установить, где ты и что делаешь, — стоит осведомиться в турецком посольстве или спросить у Пирэ.