Аркадий остался ждать в машине. Как-то не верилось, что зима кончилась в середине апреля. Могла бы подольше попридержать завесу над этим ужасом. Если бы не вчерашняя оттепель да не желание милиционера облегчить мочевой пузырь, спал бы он сейчас спокойно в теплой постели…

Вернулся Паша, задыхаясь от бешенства: он все принимал близко к сердцу.

— Какой чокнутый мог это сделать?

Аркадий поманил его в машину.

— Тут побывал Приблуда, — объяснил он. — Думаю, попотеем немного, а потом дело у нас отберут.

— В парке Горького… — растерянно пробормотал Паша.

— Да, очень странно. Вот что, поезжай-ка в отделение при парке, возьми план конькобежных дорожек. Составь список всех милиционеров и лоточниц, работавших зимой в этой части парка, и всех дружинников, которые здесь дежурили. — Аркадий вылез из машины и наклонился к открытой дверце. — Да, кстати, ко мне никого не прикомандировали?

— Фета.

— Я его не знаю.

Птичка по лесу летает, все, что слышит, повторяет, — ответил Паша и сплюнул в снег.

— A-а! Ну что же… — Аркадий даже обрадовался. — Вместе скорее разберемся.

Паша уехал. Подкатили два грузовика — привезли милицейских курсантов с лопатами. Таня разметила поляну клетками, чтобы точно обозначить место каждой возможной находки, хотя Аркадий ни на что особенно не надеялся — сколько времени уже прошло! Ну да для видимости…

Взошло солнце — живое, а не призрачный диск, торчавший в небе всю зиму.

Действительно, почему парк Горького? Есть же парки и побольше — Измайлово, Сокольники, — где удобнее избавиться от трупов. А тут всего два километра в длину и в самом широком месте— меньше километра.

Подъехал Фет. Еще совсем молодой, за очками в стальной оправе — стальные шарики голубых глаз.

— Займитесь снегом, — Аркадий кивнул на растущие кучи. — Растопите и проверьте каждую мелочь!

— В какой лаборатории прикажете, товарищ старший следователь? — спросил Фет.

— Обойдемся горячей водой прямо на месте! — Для внушительности Аркадий добавил: — И чтобы ни единой льдинки не осталось!

Он сел в красно-бурую милицейскую машину Фета и выехал на Крымский мост. С реки доносилось потрескивание: вот-вот она вскроется. Девять часов. Он два часа промаялся на одних сигаретах на пустой желудок. Спускаясь с моста, помахал регулировщику красными корочками и рванул вперед мимо остановившихся машин. Служебная привилегия.

У Аркадия не было особых иллюзий относительно своей работы. Он специализировался по убийствам в стране, где почти отсутствовала организованная преступность и способность к тонкой работе. Короче говоря, преступники, которыми он занимался, были пьяницы: надерется и ухнет топором по голове сожительницу, да еще для верности раз десять. Пить они умеют куда сноровистее, чем убивать. Его опыт доказывал, что нет ничего опаснее, чем быть женой или приятелем пьяницы, — и это в стране, где каждую минуту пьян бывает каждый второй!