Бони. Вы забываетесь, Мустафа, вы. имеете дело не лично со мной, а с мощной организацией!

Ветилиго. Я тебе сказал — и не рыпайся! Нашелся учитель… Ты еще лаптем щи хлебать не научился, а уже попер буфетом: я — мощная организация, я — организация…

Бони. Я не намерен продолжать разговор в этом тоне!

Ветилиго. Знаешь что? Рвал бы ты отсюда когти! А не то так вставим, что вся могила сосисками зарастет! (Уходит.)

Из бильярдной выходят Гаргантун и Палтус.

Палтус. Разве это честный выигрыш, Авель? Зачем ты впутываешь в это дело тайную полицию? Я ведь знаю, что дядя Цезарь всю ночь растягивал для тебя лузы! Зачем, Авель, зачем? Тебе мало примеров Ягоды и Щелокова?

Гаргантун. Просто нужно уметь наносить удары. И вправо, и влево.

Палтус. Протестую! (Отходит к Бони.) Извините, Джек, у меня к вам серьезный разговор. Это правда, что вы готовите убийство Гаргантуна?

Бони. Что за чепуха? Это явно с голоса Москвы!

Палтус. Мне рассказал об этом некий Бублик. Но самое интересное — это то, что вы решили сделать премьер-министром меня!

Бони (после паузы). Разве вы этому не рады?

Палтус. Никоим образом! Почему вы вдруг решили, что я отменю запрет на бурбон? Почему вы решили, что я возьму на себя ответственность? Не хочу быть премьер-министром… не хочу лжи, не хочу минут сомнений, не хочу суеты и сделок с совестью, не желаю заседаний правительства, Думы, ЦК, Конгресса, Верховного Совета… не хочу власти… не выношу заседаний!

Бони. Не хотите власти? Не хотите вывести страну из кризиса? Спасти от красных? Войти в историю всего человечества?

Палтус. …Не хочу истории, ни древней, ни новейшей, не хочу признания человечества, ненавижу бюрократию, Троцкого, Кунаева, Малюту Скуратова, склоняю голову перед просвещенной монархией, не желаю насилия, гулагов, сиблагов, встреч с народом, предвыборных собраний…

Бони. Аристид, будьте благоразумны, вы меня подводите, войдите в мое положение!

Палтус. Но войдите и в мое! Стать рабом этой ужасной должности, ездить к девяти на работу, надевать корону, подписывать бумаги, целовать иностранных послов, запахи которых отвратительны, давать интервью, выступать по телевидению, все время видеть рожи министров, которых терпеть не можешь — а они и на заседаниях, и рядом на даче, и на проводах и встречах, — лишиться личной жизни, охоты, рыбалки, кинга… свободы!

Бони (взрываясь). Ну вы и эгоист! Подумайте о служении обществу, о своем народе! Думаете, я не люблю свободу? Да любой нормальный человек мечтает плюнуть на все и, скажем, напиться с приятелем того же проклятого бурбона… где-нибудь в подъезде! Да! Положить на подоконник газету "Вашингтон пост", разложить на ней сыр и колбасу… и сидеть, болтать о жизни! Как вам не стыдно! Народ стонет!

Палтус. Наш народ всегда стонет и будет стонать. Он любит стонать, и его не надо спасать…

Бони. Какое кощунство! Что же в таком случае делать?

Палтус. Ничего. Жить, мой друг, жить!