– Точно! Умница! – воскликнул Олег, повернулся к ней и ласково дотронулся до ее руки. Анжелика явно хотела отдернуть руку, но не успела. Олег уже обернулся в другую сторону. – Я придумал! Кай! Вставай и иди на сцену!

– А что я там делать? – спросил Кай, послушно поднимаясь.

– Ты покажешь им, как можно двигаться. Будешь танцевать. Если они сумеют, то подыграют тебе. Нет, так нет. Иди!… Кай – блестящий танцовщик! – повысив голос, сказал Олег уже для всех. – Он учился в школе танцев в Мехико, его выдающиеся успехи признавали и мексиканцы, и негры. Это колоссальный успех. Ведь европейцы по определению, по природе менее пластичны, чем чернокожие и латиносы. Но Кай – исключение из правил.

Юноша поднялся на сцену, снял и положил на рояль свою неизменную шляпу, которая в помещении болталась у него за спиной. Потом так же неторопливо прошел по сцене взад-вперед, останавливаясь в некоторых местах и коротко подпрыгивая на двух ногах. Владимир и другие музыканты «Детдома» стояли неподвижно и молча наблюдали. Ольга ходила за ним вслед, склонив голову набок и как будто бы подчиняясь какой-то программе.

– Если можно играть ту песню, которая про лес и страну за холмом. Пожалуйста, – сказал Кай, обращаясь к Владимиру.

Владимир растерялся, не понял, и вопросительно взглянул на Ольгу. Она сообразила сразу, сделала знак ему и Дмитрию и отошла к роялю.

– Пожалуйста, – сказал Владимир.

Зазвучала музыка и с первыми же тактами, ничего не выжидая, Кай начал двигаться.

– Если говорить начистоту, то это не слишком напоминает танец, – прошептала Анжелика на ухо Олегу минуту спустя.

– Конечно, это не танец в европейском понимании. Нет набора элементов, стандартных позиций, – ответил Олег. – Это – стихия движения и чувств, как у негров. Своеобразный транс. Но, в отличие от чернокожих, у него это по-северному сдержанно, и не так откровенно сексуально.

– Да-а… Так, пожалуй, даже сильнее…

– Просто тебе так созвучно, и легче воспринимать. Ты сама – северный человек. Мексиканский преподаватель танцев, помнится, просто-таки умолял Кая раскрепоститься и выпустить наружу те страсти, которые в его танце только подразумеваются.

Так пела Ольга, а Кай на сцене становился этим посохом, перевоплощался в него. Их «сыгранность» между собой была удивительна, как будто они провели в совместных репетициях долгие годы.

На обычно бесстрастном лице Владимира пропечаталось удивление.

Настя Зоннершайн быстрыми штрихами набрасывала в альбоме клавиши огромного рояля, на которых танцевали крылатые разноцветные эльфы. Мелодия их танца буквально рвалась с листа вверх.

– Тебе не кажется, что я нашел им хореографа, а заодно трудоустроил Кая? – самодовольно хихикнул Олег на ухо Анжелике. Она жестом показала, что ничего не слышит, так как оглохла после его с Каем дурацкого свиста. Олег за плечи развернул Анжелику лицом к себе, накрыл ее уши своими большими горячими ладонями и помассировал их. – Теперь слышишь? – спросил он.

Песня и танец закончились одновременно, с точностью до одной восьмой. Кай, смиряя дыхание, подошел к роялю, опустился на одно колено и прижал к губам руку девушки. Когда он выпрямился, Ольга шагнула к нему, крепко обняла и спрятала лицо у него на груди. Кай, стоящий лицом к залу, улыбнулся улыбкой, на которую невозможно было смотреть. Женя, глядя на них от кулис, сел, где стоял, Егор уронил микрофон вместе со стойкой, а Дмитрий с преувеличенной деловитостью перелистывал тетрадь с нотами. И никто из них не смотрел на Владимира. Игорь отвел луч прожектора со сцены в середину зала.

Там во весь рост стояла Настя Зоннершайн и внимательно наблюдала за происходящим. При этом на сцену она не смотрела вовсе.