Дорога через бескрайнее зелёное поле с камнями и редкими остовами разрушенных зданий, радовала глаз. Тия не фиксировала никакой жизни поблизости, а в рейд начало постепенно возвращаться хорошее расположение духа.

Мы были всё так же вымотаны боем, долгой дорогой, испытанием психики от пустоты, а теперь ещё и бессонной ночью с повторением вечернего кошмара. Но тем не менее близость к цели радовало и вдохновляло надеждой.

Что бы кому не перепало от терминала, каждая способность должна быть сильной. Даже для мутного класса волхва Хантера или пока бесполезной в бою Сайны.

И для меня, — подумал я, положив руку на карман, в котором был радужный кубик Сильвана.

Надеюсь, это всё же его не прикончит. Сам же говорил, что на терминале парадоксов можно.

Перед походом у нас состоялся разговор и с самим Сильваном на тему его познаний об этом. Но ничего ценного от него я, увы, не добился:

— Я не знаю, что там будет и как он работает, Арк, — ответил он мне. — Всё что мне известно, это то, что каждый волен влиять на процессы родственной себе природы.

— Поясни, что значит родственной природы и как влиять?

— Родственной — значит, что в терминале парадоксов у меня будет возможность как-то повлиять на процесс. Как — сам ещё не знаю.

— И ты не боишься исчезнуть, как ты говорил?

— Боюсь, конечно! Глупый вопрос! — нервно хохотнул Сильван. — Но раз уж я в руках у людей, то рано или поздно всё этим закончится. Так лучше уж с тобой и в близком терминале, чем в руках у той же Дины и непонятно каким образом, где я буду просто безмолвной запчастью без прав.

Какой-то такой у нас вышел диалог.

Надо ли говорить, что при этом парадокс упустил тот момент, что мстительная живая локация могла бы затаить на меня обиду и постараться сильно испортить мне жизнь в терминале.

Но.. пока что он ни разу ещё не заставил усомниться в своей верности. Если говорить по совести, его стоило бы вовсе отпустить. Но сделать так я, разумеется, не могу. Он ведь сразу вновь вернётся за старое и начнёт жрать людей… Такова его природа.

Путь оказался долгим.

Спустя часа полтора зелёное поле сменила вересковая пустошь.

Всё то же поле, полное осколков чего-то запредельно древнего, редкие светящиеся камни, заменявшие солнечный свет, только теперь ещё и вереск. Во время привала я набрал с собой немного на чай. Только нужно ещё что-то добавить, а то сам по себе вересковый чай абсолютно прозрачен.

Начавшиеся по началу разговоры постепенно затихли. Просто не оставалось на это сил.

Все шли вперёд, опустив головы и мечтая, когда уже наконец будет новый привал, а лучше — чёртов терминал парадоксов. На языке у многих, как и у меня, вертелся вопрос: зачем вообще делать наградную локацию настолько огромной? В чём смысл?

Или вчера, в полусонном состоянии, я думал верно, и эта локация была кем-то специально расширена?